Чужая земля

Она рискнула повернуться к неприятелю спиной, за что тут же и поплатилась, потому что в спину ей прилетел метко брошенный камень. Натка, не ожидавшая прямого нападения, пошатнулась и упала, больно ободрав коленку. Толпа сзади довольно загоготала.

– Наташа, – Натка с облегчением услышала голос мужа и увидела его, стоящего на крыльце сизовского дома. – Ты где?

Мигранты тоже услышали мужской голос, резко замерли, словно решая, что предпринять. Натка вдруг испугалась, что они нападут на безоружного Костю и изобьют его до смерти. Она как-то читала в интернете, как рабочие из Таджикистана оставили без отца троих детей. Деревенский житель вступился за своего сына и двух его одноклассниц, завязалась драка, но силы были неравны.

– Я иду, Костя! – крикнула она громко и встала, не обращая внимания на саднящую боль в ноге. – Постой, подожди меня.

Больше всего она боялась, что муж выйдет за калитку, оценит ситуацию и ввяжется в бой, исход которого уже разворачивался в ее голове жуткими картинками. Но Таганцев, которому из-за деревьев в саду Сизовых было не видно, что происходит на улице, послушно остался стоять, успокоенный ее словами.

Мигранты же повернулись и лениво пошли прочь, решив не ввязываться в дальнейший скандал. Вот и хорошо, вот и слава богу.

– Ты чего, упала? – охнул Таганцев, когда прихрамывающая Натка подошла к крыльцу. – Ну, ни на минуту тебя нельзя оставить без присмотра. Хуже ребенка, честное слово.

Хуже ребенка. Да как же тут теперь можно детей на лето оставить? Эта мысль обожгла Натку, словно кто-то неведомый прошелся по ее спине плетью. Она даже вздрогнула, да так сильно, что Таганцев, разумеется, заметил.

– Да что случилось-то?

– Пойдем в дом, там расскажу, – сказала она сквозь зубы.

Внутри, разумеется, поднялся переполох. Татьяна Ивановна, охая и причитая, принесла перекись водорода и ватные тампоны, а потом зеленку, от которой Натка твердо отказалась. Настя с испугом смотрела на сочащуюся из коленки матери кровь. А Сенька наравне со взрослыми слушал рассказ Сизовых об установившихся в их любимой деревне новых порядках.

Оказалось, что еще осенью, сразу после того, как Натка и ее семья, что называется, закрыли сезон, некий предприниматель выкупил заброшенное здание расположенной на краю деревни фермы, нанял бригаду гастарбайтеров и начал ремонт. Гастарбайтеры поселились в специально пригнанных откуда-то строительных вагончиках, начали ходить по деревне гурьбой и домогаться местных женщин.

– Каждый вечер шашлыки на улице жарят, напиваются, хамят всем, кто им замечание делает, – рассказывала Татьяна Ивановна. – Мусор от них, бутылки пустые. Нам это дивно было, конечно. Ведь ислам запрещает пить алкоголь, а они что ни день, то пьяные. Видимо, в гостях позволяют себе то, что на родине творить не могут. Григорий Петрович, который на Рябиновой улице живет, как-то их пристыдил, стал на видео снимать, чтобы отправить доказательства куда следует, так они потребовали отдать телефон, схватили его за ногу, на землю повалили и стали катать. Пожилого человека.

Григория Петровича Натка, разумеется, знала. Это был бывший шахтер, вернувшийся на родину после долгих лет работы в Тюменской области, похоронивший жену и пользовавшийся в деревне необычайным авторитетом в силу справедливого и бескомпромиссного характера. Именно он добивался подсыпки дороги, вывоза мусора с сельского кладбища, ремонта перегоревших лампочек вдоль улиц и наведения прочего порядка.

– А полиция что?

– А что полиция? – вопросом на вопрос ответила Татьяна Ивановна. – Участковый не раз приезжал, с ними разговаривал, да что он сделает один против толпы.

– Ну, это мы еще посмотрим, – сурово проговорил Таганцев. – Один не один, а в нашем доме наши гости будут жить по нашим правилам, а не свои устанавливать. Где, говорите, они обитают?

– Костя, не надо, – робко пискнула Натка.

Муж сурово посмотрел на нее.

– Что не надо? Ты что, хочешь по деревне только в моем сопровождении ходить? А о том, как мы тут летом детей оставим, ты подумала?

– Подумала, – вздохнула Натка. – Это было первое, о чем я подумала. Что накрылись летние каникулы на свежем воздухе.

– Это с чего бы? – осведомился Таганцев своим особенным «неприятным» голосом.

Как правило, такой голос не предвещал ничего хорошего тому, в адрес которого был направлен. И сейчас это была не Натка.

– Почему мы должны лишать наших детей нормальных каникул только оттого, что на нашу землю осуществили нашествие какие-то уроды? Сидите дома и не ходите за мной. Я скоро вернусь.

Как бы не так. Натка ни минуты не собиралась его слушаться. Дождавшись, пока муж соберется и уйдет из дома, захлопнув за собой сначала дверь, а потом и калитку, она строго повторила наказ Сеньке и Настеньке никуда не уходить, а оставаться с бабой Таней и дедом Васей, после чего тихонько выскользнула из дома и пошла за Таганцевым, стараясь остаться незамеченной.