Чужая земля

К слову, Аня действительно была довольно симпатичной, и оставалось только надеяться, что она не станет пользоваться своей внешностью для того, чтобы создавать лишний переполох в Таганском районном суде.

– Наша с вами работа, Аня, отчасти схожа с медициной, – продолжала я безжалостно. – И там, и там от нашего решения зачастую зависит жизнь человека. Неправосудные приговоры, нарушение процессуального законодательства зачастую возникают из-за крайне низкого уровня знаний. Так что слушайте, читайте, задавайте вопросы, мотайте на ус и как можно реже высказывайте свое мнение. Особенно пока вас о нем не спрашивают. Тогда мы сработаемся, а из вас со временем получится хороший юрист. Мы договорились?

– Договорились, – неохотно выдавила из себя девушка.

Я подумала, что она, скорее всего, побежит к Плевакину, чтобы, воспользовавшись связями своего отца, попросить перевести ее в помощники к другому судье. Признаться, я не возражала, вот только других вакансий в нашем суде на данный момент не было.

Получившая отповедь Аня уткнулась в бумаги, а я потянулась за портфелем, чтобы ехать домой после окончания рабочего дня. В планах у меня было отпустить няню и приготовить ужин. Но тут зазвонил телефон. Сашка.

– Да, дочь, – спокойно сказала я, ответив на звонок.

Никакого подвоха я не ожидала.

– Мам, Джаныл сбежала, – услышала я мрачный дочкин голос.

– Что? – не поняла я.

– Джаныл. Сбежала вместе с Афтаном.

– Что значит «сбежала»?

– Да то и значит. Собрала свои вещи и съехала из квартиры. Не закончив ремонт, между прочим.

– С чего ты взяла?

– Да с того, что я вернулась из института, а под ковриком что-то лежит. Твердое. Я наступила на него, когда отпирала дверь. Подняла коврик, а там ключи от той квартиры. Разумеется, что я пошла туда, чтобы понять, что это значит, а там ни Джаныл, ни Афтана, ни их вещей, а на столе записка.

– Какая записка? Что в ней?

– Сейчас я тебе фотографию пришлю.

Телефон звякнул, приняв сообщение. Я открыла его и увидела фотографию записки, написанной на листке в клеточку, вырванном из школьной тетради. «Спасиба Сергевна за всех хароших», – было написано в ней. Несмотря на всю неуместность подобной мысли, я подумала о том, что прекрасно говорящая по-русски Джаныл пишет все-таки с ошибками. В отличие от своего сына, автора прекрасных и стопроцентно грамотных сочинений и диктантов.

– Я разберусь, – коротко бросила я терпеливо ожидающей в трубке Сашке, отключилась и набрала номер Джаныл.

«Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – сообщил мне механический голос. Немного подумав, я позвонила Натке и коротко обрисовала ситуацию. Сестра призвала к ответу Сеньку, однако учебный год неделю назад закончился, а потому об Афтане мой племянник ничего не знал. Телефон мальчика тоже оказался выключен.

Натка перезвонила классной руководительнице Сеньки и Афтана, но Маргарита Александровна о том, куда подевался ее лучший ученик, ничего не знала. Она смогла только выяснить у директора, что документы Афтана из школы Джаныл не забирала. Впрочем, до начала нового учебного года еще полно времени.

На какое-то время меня посетила тревожная мысль, что Джаныл написала записку под чьим-то давлением, а на самом деле она попала в беду. На следующий день я отправилась в магазин, где работала молодая женщина, однако там сказали, что она написала заявление об увольнении.

– Сказала, что хочет съездить на родину, – сказала владелица магазина. – Мол, надо мать проведать. Теперь, когда у нее есть российский паспорт, она может в любой момент приехать обратно. Тем более что земляки всегда помогут. И квартиру найти, и работу.

Я была немного сбита с толку, почему Джаныл не предупредила меня о своих планах.

– Да брось ты, – насмешливо сказал Таганцев, с которым я поделилась своими мыслями, – смирись с тем, что она просто сбежала. Воспользовалась передышкой, которую ты ей подарила, разрешив бесплатно пожить в купленной квартире, использовала помощь при оформлении гражданства, с которым она без тебя и меня точно не справилась бы, получила все положенные «плюшки» и сбежала. Съезжать-то все равно бы пришлось, потому что отведенный Виталием срок истекал. А то, что ремонт не доделан, так не ее проблема.

Да, недоделанный ремонт становился моей проблемой, потому что переезжать в не доведенную до ума квартиру Сашка не могла. Я обдумывала неприятную мысль, что придется рассказать обо всем Виталию, чтобы он нашел рабочих, способных в короткий срок все доделать. Мне ужасно не хотелось так поступать. Я хотела гордо доложить о том, что справилась с ремонтом своими силами, да и Джаныл оказалась благодарным и ответственным человеком, расплатившимся за оказанную помощь. Теперь же приходилось признавать, что прав был он, а не я. Самолюбие судьи Кузнецовой серьезно страдало.