Чужая земля

Раз уж я в это ввязалась, я обязана найти то самое лезвие бритвы и пройти по нему. Рано или поздно в любой жизни любого человека есть это лезвие. И если ты соскользнул в одну сторону – ты меняешься. Даже если потом стараешься выпрямиться. Да и не всегда это получается – выпрямиться.

Начав свою деятельность на благо народа с эксов, с убийств и грабежей, тот же Джугашавили потом так и не смог остановиться. Да, убийство банковской охраны – не то же самое, что убийство бывших соратников.  Но как быстро он преодолел этот путь! И там, и там гибли невиновные.

Сейчас, в преддверии казни жрецов, мне страшно… Удержусь ли я? Не пойду ли по тому же пути? Какие демоны в душе Сталина толкали его на бесконечные «чистки» людей и истории?

Казнь состоялась в конце сезона ахет и собрала значительно больше народу, чем, когда-то, моя коронация.

Я знала, что публичные казни и жертвоприношения – это такой местный обряд, который видел каждый житель города. На них ходили, как в мое время собирались на футбольный матч. Смертная казнь хоть и назначалась не часто, но за преступление против богов или против власти была довольно жестока. Ограбившего или осквернившего храм сжигали заживо. Так же поступали и с посягнувшими на государственные устои.

Вера египтян в загробное царство иногда кажется мне чем-то иррациональным, привнесенным извне. Иначе откуда это стремление сохранять тела после смерти?! Именно поэтому огненная казнь кажется им столь ужасной – человек лишается не только жизни, но и посмертия.

Не знаю, что за напиток мне приготовил Имхотеп на утро казни. Да и знать не хочу. Но я благодарна ему за это питьё.

Мой трон, обитый золотыми пластинами, вынесли и установили так, чтобы каждый стоящий на площади мог видеть меня. Алое платье и алый плащ Амина приготовила с вечера.

Сорок семь человек, сорок семь столбов, к которым их привязали…

Вязанки хвороста и дров уложены вокруг высокого помоста так, чтобы зрители могли видеть фигуры в полный рост.

Меня окружает кольцо охраны в одинаковых золоченых нагрудниках и поножах. У каждого из них в руках лук с наброшенной тетивой. Это лучшие лучники государства. Они стоят высоко на ступенях и между мной и людьми на площади – только преступники. Люди, которые хотели крови и власти.

Чиновник в белой хламиде зачитывает с папируса их имена и их преступления… Тишина нарушается только его зычным голосом. Даже жрецы затихли и слушают. До этого некоторые молили о пощаде, кричали и проклинали меня, грозили карой богов… А сейчас – тишина…

Лучники, по команде Хасема посылают в привязанных к столбам людей стрелы. Залп и почти мгновенно – второй залп… Это мой дар милосердия преступникам, желающим утопить страну в крови…

В каждом из жрецов по две стрелы, но, увы – не все мертвы. Четверо из них стонут, один кричит и молит о пощаде…

Только это больше не имеет значения…

Я встаю, держа в руках диск. Сефу подает мне небольшой факел и центр площади вспыхивает с такой силой, что толпа шарахается и с криком бежит…

Минута… Вторая… Третья… Ревущее пламя опадает…

На месте помоста, где были заваленные хворостом жрецы – оплавленная вмятина в мощеной камнем площади.

_______________________

Мне плохо…

Мне плохо так, что Имхотеп опасается за мою жизнь. Я слышу его, я слышу, как вздыхает Сефу и плачет Амина…

Говорить я не могу, жар сжигает мое тело… Когда впадаю в дрему, кажется, что я снова и снова вижу эту стену огня. И с каждым сном она ближе и ближе…

Останавливается дыхание…

Приходит Баська, топчется по мне и царапает когтями грудь… Она делает мне больно, но я не могу согнать ее…

А потом я усыпаю и вижу сон…

Удивительный сон, где прохлада космоса тушит жар в крови, где хрустальные Чертоги распахивают мне двери и я лечу туда, куда меня зовут…

Глава 36

Прекрасная статуя с золотой кожей рассматривала меня с любопытством.

– Скажи, зачем ты сожгла их сама?

Ответить я не успела…

Женщина-львица оскалилась на статую:

– Маат! Я предупреждала!

– Сехмет, она спит… Просто спит.

– Зачем ты тревожишь ее душу?!

Львица все еще злилась, тонкий хвост с густой кисточкой на кончике нервно хлестал по полу.

Я невольно опустила глаза, следя за движением кисточки и задохнулась от восторга! Это было не просто – красиво! Это было совершенно невероятно!  Звезды, планеты и кометы такие далёкие и прекрасные кружили в медленном торжественном водовороте. Я видела полотнища света разных звезд, что переплетались и сливались в мощную цветовую симфонию… Я почти утонула в этом удивительном сне, но голос золотой Маат вернул меня:

– Скажи, зачем ты сожгла их сама?

– Их смерть была неизбежна, они преступники. Я дала им легкую, почти мгновенную смерть.

– Зачем? Ты из другого мира, у тебя другое отношение к смерти. И тебе было страшно и противно, я знаю… Тебе было их жалко! – ее палец обвиняюще направлен в мою грудь. Её густой медовый голос отражается от стен, от хрустальных колонн, от теряющегося в потоках света потолка. Он завораживает и вынуждает отвечать.