Чужая земля

Я обходила комнаты с любопытством кошки. Мне хотелось рассмотреть, как живут люди подальше от столицы. Да и как посмотреть, что я видела в своей собственной стране? Только поместье Акила, дворцы, храмы и, совсем немного – столичный рынок.

По сравнению с домом Акила этот был гораздо скромнее. Всего шесть комнат по обе стороны коридора, отдельно пристройка для кухни и кабинка туалета в конце небольшого сада. Бассейн был далеко не так роскошен, как я привыкла, но мне здесь нравилось абсолютно все.

Солдаты Хасема расположились за забором, Хати примерялась к кухне, гремела горшками и блюдами, молочку нам будут носить из деревни, да и запас продуктов у нас есть с собой. Потрясающее ощущение возможного безделья обволакивало меня теплым коконом. Я чувствовала себя ребенком-школьником, у которого, внезапно, в самый разгар нудного учебного года закрыли школу на карантин!

К двум цветущим крепким яблоням подвязали по моему указанию гамак, я улеглась в кружевной тени деревьев и задремала, четко понимая – никто не потревожит и не разбудит! Так и буду «тюленить» в этом гамаке весь отпуск!

Наслаждалась я райским покоем почти четыре дня. Потом меня начали одолевать мысли на тему: «А как там все без меня? А если вдруг война? А если не справятся без меня?»

Потерзав себя пару дней я плюнула и вечером смоталась домой с помощью диска. Даже не заходя в свои покои, сразу – к Имхотепу. Чем чуть не вызвала у него инфаркт…

– Ца… Царица?! Что стряслось?!

– Ничего. Я хотела узнать, все ли у нас хорошо?

Отдышавшись, Имхотеп усадил меня в кресло и прочитал лекцию на тему: «Отдыхать нужно!» И я вернулась назад, в поместье.

Дни текли за днями, растолстевшая очередной раз Баська охотилась по ночам за мышами, но как-то лениво, без вдохновения. Я подозревала, что в этот раз котята будут от нового папы, того самого, пушистого и пестрого.

Делегация от крестьян пришла где-то к концу второй недели. Сперва я не поняла, что за шум за воротами. Потом поняла, что вмешался Хасем, шум стих, но мне уже и самой было любопытно.

За забором я увидела любопытную картину. Метрах в тридцати от ворот, на пыльной дороге стояла толпа народу, человек двадцать-двадцать пять, и шестеро солдат на пути у них. Все стояли и молчали. Никто не нападал, но и никто не уходил, а к дому солдаты их не пропускали. Завидев меня, Хасем прошел по дороге и начал объяснять:

– Раньше здесь все дела судили-рядили родители Имхотепа. Потом – управляющий. Но сейчас управляющий в деревне, значит, по их рассуждению – кто-то из важных людей живет в доме.

– Так а хотят-то они чего?

– Я не разбирался, царица, что-то связанное с детьми…

– Прикажи воинам вынести из дома кресло.

– Госпожа!

– Хасем, от меня не убудет, а я хоть узнаю, что за проблемы возникают у людей. И прикажи называть меня просто «госпожа».

Солдаты установили навес от солнца, принесли одно из хозяйских кресел, и я приказала людям говорить.

– Великая госпожа! У этой женщины есть сын, он украл у меня курицу, а она скандалит и не хочет платить!

Полноватая подвижная женщина лет тридцати в легком белесом платье, запыленном и не слишком свежем, топталась передо мной. Явно из тех людей, кто не умеет сидеть без дела ни минуты. Об этом говорил и сильный загар и тяжелые, почти по-мужски крупные, натруженные руки.

– Как зовут тебя, почтенная?

– Асо, пресветлая госпожа… А её – Горго. И это уже не первый раз ее дети замечены в воровстве!

– Скажи, Асо, почему ты уверена, что это сделал ее сын?

– Так я сама видела, госпожа!

Асо от возмущения аж всплеснула руками. Я посмотрела на вторую женщину. Молодая, сытая, сквозь одежду просвечивают отчетливые складки на животе – явно не голодает. Одета дороже, кроме платья есть еще и накидка из крашеной ткани, на шее – ускх и это в будний день. Два медных браслета с крошками янтаря.

– Что скажешь, Горго? Почему ты не хочешь решить дело миром? Наказать сына и оплатить курицу?

– Госпожа, да кто будет слушать эту скандалистку?! Вечно она придирается, просто завидует моему богатству! Конечно, у меня есть слуги, а она работает сама! Но ведь это не моя вина, госпожа?

«Богатейка» смотрела на «плебейку» с легкой насмешкой и презрением. Я обратила внимание на стоящих за ними мужчин и женщин.

– Кто из вас староста деревни?

Вперед выдвинулся тучный пожилой мужчина, низко поклонился – думаю, оценил охрану. Потому что одета я была совсем просто, да и макияж не наносила, только чуть зачернила веки – это действительно защищало от слишком яркого солнца.

– Пресветлая госпожа, прости, что нарушили твой покой. У Асо нет доказательств, но она кричит и скандалит, как богатая! Я не велел тревожить тебя, но разве женщину удержишь! Она бежала сюда так, что мы не могли угнаться! Прикажи ей уйти, прекрасная госпожа, а уж мы сами разберем такую мелочь!

– Почтенный, возможно, ей эта курица ценнее, чем богатой. Где ребенок, который украл курицу?