Чужая жена

Когда я возвращаюсь в спальню, Дани стоит возле окна почти одетым: в брюках и рубашке, пиджак небрежно лежит на стуле. Что-то читает в мобильном телефоне. На мгновение задерживаюсь, чтобы впитать в себя его образ. Его загорелую кожу, его взгляд, который тут же направляется на меня. Его чуть полноватые губы, которые совсем недавно ласкали мое тело и заставляли взрываться раз за разом.

Хочу запомнить его до мельчайших подробностей, пока есть такая возможность…

— Я тебя отвезу.

— Не стоит. Я вызову такси.

Поднимаю с пола платье, неторопливо одеваюсь, ловя его потухший взгляд в в зеркале. Не достаю руками до замочка на спине, он подходит, осторожно берет хвостик собачки и тянет вверх.

Мы смотрим друга на друга, не шевелимся. Карие глаза темнеют, превращаются с жгучие угольки. Я опускаю взгляд, не в силах выдержать напор Дани. Тяжело стоять рядом с ним, ощущать его близость и понимать, что больше мы никогда не сможем вот так прикасаться друг к другу. Никто не обещал, что будет легко, особенно там, где замешаны чувства. Не просто похоть, порыв, а чувства, которые живут после расставания.

— Мне пора. — Выскальзываю из его полуобъятий, беру сумочку со стула. И слабовольно поворачиваюсь к Дани. Его взгляд причиняет мне больше боли, чем реальная физическая боль. Меня словно закопали под землю заживо и оставили умирать, задыхаться.

Дани смотрит на меня так, как никто никогда не смотрел. Невозможно подобрать правильные слова, чтобы описать этот взгляд, нужно просто видеть.

— Пока, — выдавливаю из себя, отворачиваюсь от него, молясь, чтобы он не пошел следом. Не люблю расставания. Они всегда несут за собой неперебиваемую горечь.

Хватаю с вешалки пальто, торопливо выскакиваю в подъезд. Спускаясь по лестнице, размазываю слезы, которые катятся по щекам.

Нас больше нет…

Глава 18

— Жасмин! — Максим выныривает из толпы прилетевших, и я растягиваю губы в широкую улыбку.

Он почти сразу же кидает чемодан в сторону, обхватывает меня и жадно припадает к губам. Его голод по моим поцелуям, по моему телу чувствую каждой клеточкой. Стараюсь отвечать на поцелуй пылко, нетерпеливо. Целую так, словно дождалась его с войны. Хотя в каком-то смысле так оно и есть.

— Боже, детка, я так по тебе скучал! Я уже последнюю неделю готов был лезть на стенку. Ты похудела, — мимоходом замечает Максим, переплетая наши пальцы. Берет чемодан, неторопливо выходим из здания аэропорта в обнимку.

Я думала, что будет гораздо хуже, но улыбаюсь, и в груди волнительный трепет после долгой разлуки. Когда Максим прижимает меня к себе, кажется, что между нами все по-прежнему, как было до его отъезда.

Но уже в машине, чувствую: что-то не то. Словно не на своем месте нахожусь, не с тем человеком. И нет уже благоговения, когда некогда любимые губы прижимаются к моему виску. Прикосновение широких ладоней ощущается не так остро, как раньше. Еле сдерживаюсь, чтобы не передернуть плечами. И дыхание его раздражает, хочется отстраниться.

Стискиваю зубы, приподнимая уголки губ. О безумных днях нужно забыть. Не вспоминать. Важно то, что сейчас, то, что было, — это мираж, наваждение.

Максим наклоняется к ушку, шепчет мне непристойности, я не разбираю его слов, так как тут же вспоминаю: Дани тоже ласкал мой слух своим низким голосом. Боже, неужели я теперь все время буду их сравнивать? Нельзя.

— Как прошла командировка?

— Замечательно! — Максим довольно улыбается. — Я прикупил пакет выгодных акций, думаю, что на них неплохо заработаем. И заключил интересный контракт с одной косметической фирмой. Хочу влить в сферу красоты некоторые финансы. Кстати, помнишь Гусейнова?

Напрягаюсь при упоминании этой фамилии, но встряхиваю головой. Нельзя показывать свою растерянность, нервозность — сразу все поймет.

— По-моему такая фамилия у того пластического хирурга, к которому ты меня отправлял на увеличение груди, — это предложение мне удается произнести ровным голосом, но с учащенным сердцебиением.

— Да, Дани. Малый работает не покладая рук. Думаю, что через год вложения в его клинику вернутся с лихвой. Некоторые знакомые звонили, положительно отзывались о нем, о его сотрудниках. Люблю фанатиков своего дела.

А еще, Максим, он одержим мной, как и я им. И пока ты зарабатывал миллионы для нашего будущего, я пробовала на вкус его член и глотала его сперму. И мне это безумно нравилось. И мне не было стыдно за это.

— Может, пойти к нему губы увеличить? Или все же грудь? — Я иронично выгибаю бровь. Максим усмехается, смотрит сначала на мои губы, потом на грудь. Его серо-голубые глаза загораются знакомой похотью.

— Ты хороша и без этого хирурга. Все же он был прав, естественная красота не нуждается в исправлениях.

Максим поглаживает мою щеку, нежно-нежно, как он это любит делать. Обычно он так невербально говорит: «Я люблю тебя», а я в ответ расплываюсь в улыбке. Искренней. Которую не нужно контролировать, как сейчас, с силой растягивая уголки губ. Вроде все нормально. Ничего не заподозрил.