Чужая жена – потемки

– Ты… Ты ждала меня? – задал он первый вопрос, стоило ей открыть дверь и попятиться, чтобы его впустить.

– Да, ждала, – ответил Соня, она же была честной и умной, врать не привыкла. – Владислав Иванович, я…

– Тсс! – зашипел он на нее и, швырнув сумку на пол, накрыл ее рот ладонью. – Не надо ничего говорить, милая, не надо, это лишнее…

Она еще что-то пыталась сказать, потому что ее губы под его ладонью шевелились, пока он нес ее на руках в комнату. Потом, когда он положил ее на диван и встал перед ним на колени, медленно проводя рукой по всему ее телу вниз-вверх и обратно, она все же спросила:

– Ты в этом уверен?

– В чем? – засипел он, как простуженный.

– В том, что хочешь этого?

– О да!!! Я хочу… Я смертельно этого хочу!!!

Ковригин быстро, сам не ожидая от себя такой прыти, скинул с себя практически все, оставшись в трусах и носках. Прилег с ней рядом, стянул с ее плеч лямки крохотного сарафанчика в желтые горошки. Начал расстегивать пуговицы, смотрел, любовался, трогал, целовал. Соня не противилась, но и не помогала ему. Она восприняла это как-то уж слишком серьезно, с непонятной обязательностью. Будто факультативное задание выполняла. Послушно привстала, когда он начал ее раздевать. Послушно снова улеглась. Послушно приняла его, со странным печальным вздохом, который он даже поначалу принял за обреченный. Потом, правда, это ощущение забылось. Унеслось куда-то, вместе со всем, что его окружало в тот момент. Ничто не казалось ему важным, кроме наслаждения, пик которого он приближал своим стремительным натиском.

Все получилось. И ее наслаждение он почувствовал, и свое к нему присовокупил. И легким смущением ее потом наслаждался. Приятным таким смущением, милым стеснительным румянцем и коротким смешком. И не было никакой обязательности, что он придумал? Все было славно и красиво и, главное, непринужденно. И кофе потом «в постель» был. И поздний ужин, который они вместе приготовили.

Господи, он же никогда этим не занимался, как же вышло-то, что все у него получилось: вкусно, красиво?

– Ты знаешь, мы ведь так с тобой и не поговорили о главном, – напомнила Соня, играя с его пальцами и поочередно целуя каждый. – Все ты меня отвлекаешь!

– Нет, это ты меня отвлекаешь, – Влад повернулся на живот и впился ртом в ее гладкую, молодую, загорелую кожу, от которой пахло почему-то разогретой на солнце травой и одновременно – морозной свежестью. – Я не могу думать ни о чем, когда ты рядом.

– Владик, прекрати. Это очень важно!

Соне ловко удалось выскользнуть из его рук, добраться до стула, на котором лежала его рубашка. Она быстро вдела руки в рукава, запахнулась плотно и села от него подальше.

– Это страшные люди, Владик! Страшные!

– Какие люди? Кто они? – Он попытался встряхнуться, но короткая рубашка открывала слишком много его взору, слишком.

– Я говорила тебе, что они звонили с угрозами!

– Кому они угрожают? – Он поднял глаза и поразился тревоге, исказившей ее милое лицо. – Тебе?

– Нет. Они сейчас угрожают Валентине Ивановне.

– Это?

– Это наш… Твой главный бухгалтер! – Она сердито стукнула кулачком по своей голой коленке. – Валентина Ивановна Фокина. Ты же с ней знакомился!

– Забыл, прости, забыл. И чем они ей угрожают? Чего требуют-то?

– Денег!!! Они требуют денег!!!

– Сколько?

– Двести тысяч долларов! – Сонечка страшно округлила глаза, сделавшись похожей на маленького, испуганного насмерть совенка.

– Ну… Это не такие уж и большие деньги, – попытался он пошутить.

– Да, но у тебя их нет, – возразила Сонечка. – У тебя все средства в обороте. Те, я имею в виду, которые не успел украсть твой тесть! А украл он очень много!

– И эти двести тысяч в том числе? – Он начал немного приходить в себя, сел на диване, тряхнул головой. Потянулся к полупустой чашке, выхлебал остатки кофе, едва не подавившись гущей.

– И эти двести тысяч, Владик!

– А это тоже мои деньги?

– Нет. Это не твои деньги. Это деньги тех страшных людей, которые теперь звонят и требуют их возврата.

– А как они очутились у нас? А! Понял! Мой покойный папа, – он с отвращением произнес последнее слово, кофейная гуща скрипнула на зубах. – Привлек инвесторов в очередной раз – и просто-напросто кинул их. Правильно?

– Совершенно! – Она обрадованно выдохнула и даже решилась пересесть к нему на диван, погладила его всклокоченную макушку, поцеловала в щеку. – Он даже не пытался приступать к реализации проекта, представляешь! Он хотел в очередной раз как-то там перекредитоваться, пустить их деньги в оборот, снять проценты, а потом деньги вернуть обескураженным инвесторам.

– И такое бывало?

Влад сплюнул на ладонь вязкую черную слюну, подумал рассеянно, что это не кофейная гуща, скорее всего, а желчь на тестя и всю его родню – в совокупности – поднялась и лезет из его организма.

– Такое бывало много раз. Я вообще не удивилась, что… – Соня внезапно запнулась. Смутилась, запахнулась в его рубашку еще плотнее. – Прости…

– Да что ты смущаешься, миленькая? – хмыкнул он, обнял ее за талию, привлек к себе. – Ты не удивилась, что его грохнули? Так?

Она кивнула, зарываясь в его шею лицом.