Чужая жена – потемки

Он начал перелистывать бумаги, время от времени невольно поворачивая голову в сторону Софьи, которую тесть оставил сидеть за столом, на всякий случай. Вот и рассмотрел всю ее, от пяток до макушки. Просто так смотрел, без особого мужского интереса. У него же Ленка была, а это – долг и обязательства. А еще тесть с тещей, это уж долг и обязательства в энной степени.

Потом тестя с тещей не стало, и Влад приехал в фирму уже хозяином. Собрал весь коллектив, представился, и вновь взгляд его дольше положенного задерживался на Соне.

А она будто и не замечала повышенного внимания к себе со стороны нового работодателя. И вообще, сделала вид, что не узнала его. А потом, когда он оставил ее в кабинете, теперь уже своем, и напомнил о том дне, когда он предстал перед ней проверяющим, Соня слегка улыбнулась.

– Надо же… – проговорила она, справившись с первым изумлением. – А я вас даже и не узнала.

– Честно?

– Честное слово, не узнала, – она приложила изящную кисть руки к груди. – Вы тогда были… Как бы это сказать…

– Незаметным? – подсказал Влад и догадливо ухмыльнулся ее смущению. – Обладал, обладал Константин Сергеевич такой способностью – низводить человеческие и личностные достоинства на нет! Да и фигурой он был, видимо, такой значительной, что на его фоне любой другой терялся. Согласны?

– Нет, – без раздумий ответила Соня и быстро приложила свои тонкие пальчики к побледневшим щечкам. – Ой, простите! Наверное, я не должна так говорить.

– Как?

– Ну… Правду не должна говорить.

– Какую правду? Говорите, говорите, Соня, не стесняйтесь, – он встал со своего места, выдвинул стул, стоявший рядом с ее стулом, сел, почти касаясь локтем ее локтя. Глянул доверительно в ее темные глаза, счел, что взгляд у нее открытый, чистый, и решил немного пооткровенничать: – Я ведь и сам, знаете ли… не особо жаловал покойника.

– А говорите, фигура он значительная! – выдохнула Соня с облегчением. – Если честно, то мерзкой фигурой он был! И деньги у вас воровал!

– Как это?! А те бумаги, что вы мне показывали… Они были в порядке, как бы…

– Существовала еще одна бухгалтерия, Владислав Иванович. Кто за нее отвечал, не знаю, но точно – не я! Он обкрадывал не только вас, но также и тех людей, чьи деньги привлекались для всевозможных проектов. Он… Как жил, так и помер, простите меня.

Она так взволнованно и импульсивно рассказывала об этом, вся раскраснелась, прядки волос выбились из ее старомодной прически, и Влад неожиданно для самого себя – и для нее, разумеется, тоже, – взял и заправил ей волосы за ушки. Она почти не отреагировала, лишь благодарно улыбнулась ему, продолжая вскрывать тайные мерзкие коросты, оставленные покойным тестем на девственно чистом теле его личной – Владова – фирмы.

Он же создал чистый, легальный бизнес! Создал сам, своими руками, на свои чистые, честные деньги, с чистыми мыслями и побуждениями! Зачем же он так все, гад, осквернил?! С какой целью?! С целью наживы? Все мало ему было, все боялся – не нахапается…

– Это еще не вся проблема, Владислав Иванович. – Соня, словно запыхавшаяся во время ответа у доски школьница, облизала пересохшие губы. Теперь уже сама заложила прядки волос за ушки. – С двойной бухгалтерий можно все быстро решить, просто прекратив этим заниматься.

– А еще не прекратили?! – Он надул щеки и с шумом выдохнул. – Уволю всех к чертовой матери! Кроме вас, конечно же, Сонечка, кроме вас…

– Здесь много честных людей. Не все работали по его преступной схеме, – заступилась она за сотрудников, чем вызвала новую волну умиления в его душе. – Посвященных было не так уж и много. Человека два-три, не больше. Но тут другая проблема, Владислав Иванович…

И в этот момент их перебили. Кто-то ввалился в кабинет, он уж точно не запомнил, кто именно. Показалось, что их была целая толпа. С какими-то нелепыми букетами, конфетами, фужерами и шампанским. Поднялся гвалт, гогот, его принялись поздравлять. А с чем? Что он свою фирму взял свою в руки. Так состояние-то какое у этой фирмы? И что-то там постоянно Соня говорила о каких-то проблемах. Что еще за проблемы? Какие?

Поговорить им больше в тот день не удалось. И он не нашел ничего лучшего, как взять и заехать к ней домой, чтобы побеседовать в простой, непринужденной обстановке, чтобы никто им не мешал и не вваливался в кабинет без доклада. Порядочки, тоже…

Зачем он к ней поехал? На что надеялся? Что пронесет? Не заденет его? Что его природная порядочность и моральная устойчивость защитят его от красоты девушки? Или он уже давно – в подсознании – грел мысль о том, что ему как воздух теперь нужна какая-то чувственная острота? Устал он давным-давно от Ленкиной духовной безликости, утомился от ее горестной нынешней апатии, вот и решился?

Черт его знает, как там все было, что его подогревало! Да и нужно ли это все анализировать? Он просто взял это великолепное восторженное чувство и примерил его на себя. И оно пришлось его душе как раз впору.