Чужак

Над этим следовало поразмыслить. И как-то уладить дело, – но не сейчас.

Кеб остановился у вокзала, в это время особенно многолюдного. Пора было переходить к следующему этапу их миссии.

Уже на платформе Харриетт кивнула и, пожав девушке руку, проговорила:

– Не стоит желать вам удачи.

– При таком умении шить, – Элис уже щеголяла своим новым выговором, – мы просто не сможем потерпеть неудачу.

– Модное платье для женщины как доспехи для рыцаря.

– Да, возможно, – кивнул Саймон. – Но гораздо важнее уверенность в себе.

– Взгляни на меня, Саймон, – сказала Элис. – Может, я одета как леди, но я все такая же. По-прежнему никому не верю – верю только в себя. Так что с этим у меня все в порядке.

Саймон был вынужден с ней согласиться. Даже сейчас, стоя на перроне и ожидая, когда поезд унесет их к новому и еще более рискованному этапу, Элис всем своим существом излучала непоколебимую уверенность в себе, так что многие мужчины, проходя мимо, оглядывались на нее. И тут же, увидев разъяренного Саймона, спешили отойти подальше.

– Возьми меня под руку, – приказал он.

– Зачем? – Но она все же положила руку на сгиб его локтя.

И тотчас же ее снова охватило ощущение правильности происходящего.

– Потому что с этой минуты мы неразлучны, – прозвучал ответ.

Элис чувствовала в себе постепенные перемены. Теперь она ехала в поезде так, как будто проделывала это тысячу раз. И теперь ее одежда вполне подходила для утонченной городской женщины. Что ж, она ведь побывала в элегантном отеле… И ела там маленькие, но очень вкусные сандвичи.

Но все это были лишь поверхностные изменения. А кроме них… Что-то в ней самой необратимо трансформировалось. Она оказалась в мире поддельных документов и фальшивых имен, и новизна, странность всего происходящего постепенно уходили.

Наблюдая, как мимо с головокружительной скоростью проносятся всевозможные пейзажи, она пробормотала:

– Я чувствую себя как та самая Алиса, которая прошла сквозь зеркало и оказалась в перевернутом мире живых шахматных фигур. Но я одна из пешек.

– Ладья, а не пешка, – возразил Саймон. – Пешки идут туда, куда им приказывают.

– Но разве не это происходит сейчас? «Надень вот это, Элис! Поезжай туда. Произнеси такие-то слова».

В этот утренний час в вагоне было довольно много пассажиров – мужчин, женщин и детей. И почти все они болтали о своих делах, самых обыденных.

Элис же и Саймон, наклонившись друг к другу, тихо переговаривались и улыбались, словно и в самом деле были новобрачными. Но такова была их роль в этой игре. Хотя Элис трудно было об этом помнить, когда смотрела в чудесные голубые глаза Саймона.

– У ладьи больше власти, чем у пешек, – пояснил Саймон. – Они играют большую роль в конце игры, иногда – самую главную.

– Теперь ты льстишь мне, чтобы вскружить голову, – пробурчала Элис.

Саймон взял ее за руку – к ее разочарованию, оба были в перчатках – и, пристально глядя в глаза, проговорил:

– Что бы ты там ни думала, поверь: мне не нужна пешка. И не нужна кукла. Мне нужна ты, Элис.

Ей ужасно хотелось верить, что он говорил не только о плотском желании, но и о чем-то более глубоком. Но, увы, речь, конечно же, шла о шахте и жителях деревни.

– Я сыграю свою роль, – ответила Элис. – И сделаю это блестяще. – Она широко улыбнулась, хотя в ее грудь словно вонзился кинжал, и добавила: – Так что не беспокойся.

Элис сейчас говорила с еще более грубым корнуоллским акцентом, чем обычно, и Саймон невольно поморщился. Заметив это, она с усмешкой сказала:

– Ничего не могу поделать с собой, сэр. Я ведь простая девушка с рудника.

Он рассмеялся, и в голове Элис отчетливо прозвучали слова: «Ты в опасности. В смертельной опасности…»

Потому что ей нравились, слишком нравились его улыбка и смех. И еще ей хотелось… Но нет, теперь не время мечтать о том, чего просто быть не может.

– Что ж, моя простая девушка с рудника, – ответил он с таким же корнуоллским акцентом, – история усложняется…

Оставшуюся часть пути оба молчали, но Саймон продолжал держать ее за руку, и Элис не возражала. Все происходило так быстро… Она мчалась на всех парах в неизвестность, а он был теплым и надежным, и очень приятно было сознавать, что он рядом.

После металлического величия Эксетерского вокзала простенькое дощатое депо в Плимуте казалось разочарованием. Оборудование на «Уилл-Просперити» и то было более внушительным.

Пока Саймон расплачивался с носильщиком и останавливал кеб, Элис смеялась над собой и своими неизвестно откуда взявшимися претензиями. Ведь через несколько дней все будет так, словно Плимутского вокзала вообще не существовало.