Чужак из ниоткуда-2

В конце концов, мог, вероятно, научить отдельных, специально отобранных людей, вхождению в орно, работе с аурой человека или животного, гипнозу-внушению, «туманному плащу» и другим вещам, вполне нормальным для гарадца и фантастическим для землянина.

Мог.

Но вот организовать систематическую работу по достижению всего этого, работу, в которой будут задействованы тысячи и тысячи людей, громадные научно-исследовательские, конструкторские, производственные и даже воспитательно-образовательные мощности и ресурсы – не мог. Не было у меня в этой области ни достаточных знаний, ни опыта.

Таким образом и появилось у меня неожиданно свободное время.

- Минимум – до августа, - сообщил Леонид Ильич, когда через десять дней я закончил приводить его организм в относительный порядок. – А скорее даже до сентября. Страна у нас большая, а люди не то чтобы ленивые, но раскачать их… - он вздохнул. - Очень трудно бывает.

- Есть такое слово – инерция, - сказал я. - Чем больше масса, тем труднее разогнаться.

- И затормозить, - засмеялся Брежнев, и я в очередной раз с удовлетворением заметил, что наши сеансы принесли Генеральному секретарю пользу большую, - Леонид Ильич даже внешне помолодел, у него изменился голос и походка. Более того, он даже похудел на шесть с половиной килограмм.

- Если бы не видел своими глазами, не поверил бы, - сказал по этому поводу Евгений Иванович Чазов – личный врач Леонида Ильича, известный кардиолог и большой медицинский начальник, без участия которого, разумеется, подобные «ненаучные» эксперименты со здоровьем первого лица государства обойтись не могли. Более того, Чазов буквально поднялся на дыбы, когда услышал, что какой-то безвестный мальчишка собирается шаманить (чуть ли ни в прямом смысле этого слова) над «нашим дорогим» Леонидом Ильичом. Только очередная наглядная демонстрация моих возможностей (зарастил перелом шейки бедра одному престарелому заслуженному товарищу в «Кремлёвке» - Центральной клинической больнице) заставила его осадить назад и дать своё осторожное согласие.

- Давление, анализы… - продолжал он. – Десять лет, я так скажу. Такое впечатление, Леонид Ильич, что вы сбросили десять лет.

- Я и чувствую себя лет на десять моложе, - довольно усмехнулся Брежнев.

- Отдайте его мне, Леонид Ильич! – воскликнул Чазов. – Это же не мальчик, а гений-чудотворец какой-то... Хотя нет, не отдавайте. Наши эскулапы-консерваторы его вмиг сожрут и косточек не оставят.

- Не сожрут, - сказал Брежнев. – Не дадим. Но ты прав, он мне для других дел нужен в первую очередь.

- Здоровье человека, Евгений Иванович, - сказал я, - на девяносто процентов зависит от него самого, и только на десять от уровня медицины и таланта врача. Вы и сами это прекрасно знаете. Поменьше водки и сигарет, побольше спорта и нормального питания, и вы не узнаете людей.

- Легко сказать, - вздохнул Чазов. – Но ты прав, конечно. Что не отменяет, надеюсь, нашего будущего сотрудничества.

- А как же злые эскулапы-консерваторы? – усмехнулся я.

- Как всегда, - сказал Чазов. – Будем убеждать и бороться.

- Только под вашим руководством, Евгений Иванович, - польстил я. – Иначе я даже соваться не буду.

- Конечно, - довольно улыбнулся Чазов.

- Молодец, - хлопнул меня по плечу Брежнев. – Учишься на ходу!

Вот так и получилось, что в начале июля я фактически оказался предоставлен сам себе и мог делать, что хотел. Как раз к этому времени поспели и «корочки» от ЦК, Верховного Совета и КГБ. Новенькие, обтянутые алой кожей и золотым тиснением. Даже я впечатлился. Внутри – моя фотография, печати, подписи. Срок действия – до 1 января 1973 года, с возможностью продления. В первых двух значилось, что я консультант (просто консультант, без уточнения), в последней – внештатный сотрудник.

Лето и свобода!