Чужак в чужой стране. Книга 10

— Ах, нет, еще как поймет! Бен, Майк недавно составил завещание и прислал его мне на предмет критики. Это один из самых хитроумных документов, которые я когда-либо видел. Он понимает, что у него куда больше денег, чем может понадобиться его наследникам, и потому использовал часть своих средств на то, чтобы обеспечить сохранность остального. Там предусмотрены всякие ловушки против возможных претензий со стороны родственников его юридических и физических родителей (Майк знает, что он бастард, хотя мне неизвестно, откуда он это узнал) и членов команды «Посланца». Он нашел способ утрясти внесудебным путем разногласия с любыми наследниками, у которых есть претензии prima facie[61], и все это столь крепко закручено с юридической точки зрения, что легче свергнуть правительство, чем оспорить завещание. Завещание показывает, что Майку известна каждая акция, каждая ценная бумага. Я не смог найти ничего, что можно было бы раскритиковать. (Включая и пункт, касающийся лично тебя, мой брат). Так что не говорите мне, будто я могу заморозить его деньги.

Бен помрачнел.

— Жаль, что не можете.

— Не могу. Да что толку, если б и смог? Майк почти год как ничего не снимает со своего счета. Дуглас мне звонил по этому поводу — Майк не отвечал на его письма.

— Не брал со счета? Джубал, да он тратит уйму денег!

— Может быть, церковный рэкет дает ему кое-что?

— В том-то и загадка. Никакая это не церковь.

— А что же?

— Э… э… э… преимущественно школа филологии.

— Повторите.

— Школа, где изучают марсианский язык.

— В таком случае мне хотелось бы, чтобы он не называл это церковью.

— Возможно, со строго юридической точки зрения, это все-таки церковь.

— Слушайте, Бен, скейтинг-ринг тоже можно назвать церковью, если какая-то секта заявит, что катание на роликовых коньках — необходимая принадлежность их обрядов или что катание на коньках выполняет какую-то подсобную функцию. Если можно петь во славу Господа, то можно и кататься на коньках во имя его же. В Малайе есть храмы, которые для непосвященных не что иное как террариумы, в которых содержат змей… Но тот же Высший Суд относит их к числу церквей и требует защиты наравне с нашими собственными сектами.

— Майк тоже разводит змей. Джубал, неужели все позволено?

— Ну… Это спорный вопрос. Церквам обычно не разрешается брать деньги за предсказания будущего и вызов духов умерших, но они имеют право принимать дары, что фактически превращает дары в денежную плату. Стоят вне закона и человеческие жертвоприношения… но в некоторых местах земного шара они все же практикуются… возможно, даже здесь — в бывшей стране свободы. Вообще, можно делать что угодно, даже самое запретное, если к этим делам будет иметь доступ лишь узкий круг посвященных, а язычников станут держать подальше. А в чем дело, Бен? Неужели Майк занимается чем-то, за что можно угодить за решетку?

— Надеюсь, что нет.

— Что ж! Впрочем, если он будет осторожен… фостериты показали, что можно вытворять что угодно и не нести наказания. В том числе и гораздо худшее, чем то, за что линчевали Джозефа Смита[62]

.

— Майк перенял у фостеритов очень многое. Отчасти поэтому я и тревожусь.

— А что вас беспокоит больше всего?

— Хм… Джубал, это дела «братьев по воде».

— Ну и что же? Прикажете мне носить яд в дупле зуба?

— Предполагается, что те, кто принадлежит к внутреннему кругу, могут умереть во плоти, просто сделав волевое усилие, не надо и яда.

— Так далеко я еще не продвинулся, Бен. Но я знаю, как можно преодолеть последнее сопротивление. Продолжайте же.

— Джубал, я уже говорил, что Майк разводит змей. Я имел в виду прямой и переносный смыслы — обстановка там, как в змеиной яме. Очень нездоровая. Храм Майка огромный. Там есть зал для общих собраний, несколько меньших залов для заранее подготовленных встреч, много совсем маленьких комнат… Ну и жилая часть. Джилл прислала мне радиограмму, в которой объяснила, как добраться, так что я посадил машину у частного входа на боковой улице. Жилые комнаты расположены над большим залом; обстановка полного уединения, которое в других условиях было бы невозможным, так как рядом кипит городская жизнь.

— Какие бы ни были дела, — кивнул Джубал, — законные или противозаконные, а любопытные соседи — в любом случае хуже отравы.

— В этой ситуации ваше изречение бьет в самую точку. Я вошел через входную дверь; предполагаю, что меня сканировали, хотя самого сканера я не заметил. Потом были еще две автоматические двери, а затем антигравитационный лифт. Джубал, это не обычный лифт. Он управляется не пассажиром, а кем-то, кого не видно, да и ощущаешь себя там совсем не как в лифте.

— Никогда такими лифтами не пользовался и впредь не собираюсь.

— С этим лифтом вы бы примирились. Я взлетел наверх как перышко.

— Бен, я не доверяю технике. Она кусается. — Джубал помолчал. — Однако мать Майка была великим инженером, а его отец — настоящий отец — тоже вполне компетентным инженером, а возможно, и больше того. Если Майку удалось улучшить лифты так, что они стали пригодны для человека, удивительного в том нет.