Чужестранец

«Должно быть, баню готовить пошел, – припомнил Мирко давешнее обещание. – А молоко и хлеб, знать, для меня оставил». Он не чувствовал сильного голода, но молоко было еще теплое и такое жирное, а хлеб выглядел столь аппетитно, да и обижать заботливого старика не хотелось, так что, устроившись на лавке, Мирко тут же принялся завтракать. В это время в подполе что-то зашуршало, послышался скрип ступенек, крышка откинулась, и Реклознатец высунулся оттуда, щурясь на свет. Парень едва не поперхнулся от неожиданности, однако же мигом опамятовался, вскочил и приветствовал хозяина как подобает.

– Погоди, выбраться дай, тогда и здоровайся, – закряхтел старик, поднимаясь по всходу и тяжело опуская крышку на место. – Вот, теперь дело иное, – продолжил он, отряхнув и заправив рубаху: сегодня он был облачен в зеленую, вышитую медведями да оленями и все тем же солнечным колесом. – Ну как, славное молоко?

– Лучше некуда, – похвалил Мирко. – Скажи, дядя Реклознатец, а откуда же ты в подпол проник? Я ведь туда заглядывал, да и вечор – то же случилось: искал, искал тебя по двору да в избе, вышел вон, глядь – а ты уж из двери смотришь!

– Нашел невидаль, – отвечал колдун, оглаживая бороду. – От берега северного, и от южного тоже, сюда наверх ход в камне пробит. Колдун, что прежде меня тут бытовал, когда дом ставил, велел как раз так устроить. Вот я и пользуюсь иной раз, чтобы по крутой тропе не карабкаться, по зиме особенно, когда скользко: ход-то полого поднимается.

– Кто ж его выдолбил? – заинтересовался Мирко. – Давно, видать, было?

– Того и я тебе не скажу – не ведаю, – вздохнул колдун. Сейчас он и вовсе уж не походил на себя вчерашнего: дед на завалинке, да и только. Но Мирко уже понял, что старик способен мигом преобразиться, и всякий раз ждал этого, чтобы не упустить возможность выспросить важное, а главное, хоть немного приблизиться к тому знанию, что хранил этот удивительный чудотворец, перенять хоть частичку того, о чем говорил он вчера. – Ну да про это мы еще посудачим, – продолжил Реклознатец. – Я потому «не ведаю» сказал, что доподлинно не ведаю, а предания о том есть, как не быть? Вот что, – молвил он, поднимаясь с лавки. – Молоком да краюхой сыт не будешь, но червячка заморить можно. Так ли, Мирко Вилкович?

– Истинно, – блаженно отвечал Мирко; он еще чувствовал вкус парного козьего молока.

– А посему я сейчас завтрак соберу, а тебя помочь попрошу: дров бы наколоть надобно. У меня силы уж не те; добрые люди помогают, тот же Юкка Виипунен. А то чуть холодно стало, а мое тело старое уж дрожит. Знание, оно ведь как солнце зимнее: восходит поздно, светит – глазкам больно, а не греет.

– Конечно, дядя Реклознатец, – вскочил Мирко, всегда готовый помочь хорошему человеку, да и без дела он сидеть не любил. – Только уж и про собачку мою не забудь – подарок все же от деда Рейо Суолайнена. Бросать голодным нельзя.

– И псу хватит, – успокоил его старик. – А как позавтракаем, сначала я тебе расскажу, что нужным сочту, после же ты говорить станешь. Вот тогда и рассудим, как тебе дальше быть.

И они занялись каждый своим. Скоро в печи заплясал веселый огонь. Среди дров, запасенных у колдуна, встретились яблоневые, и теперь избу наполнял их сладкий запах. На столе уже стояла простая, но вкусная еда, и все располагало к беседе.

– Прежде всего, – начал колдун, – расскажу тебе, в какое место ты попал. Юкка тебе, верно, толком сообщить ничего не успел, намекнул лишь. Еще расскажу, кто я сам таков буду, а то, знаю, про меня много смешного треплют по весям окрестным. Ты, коли что непонятно станет или займет сильно, так спрашивай, не бойся перебить – я ж не колдую ныне, а речь веду. Ну, начнем, только про завтрак не забудем, не то, как вечор за ужином, наполовину сытыми останемся…