Чужестранец

Брунко обиделся от такой неожиданной и резкой отповеди, шмыгнул носом, пожал плечами, но перечить старшему не стал и принял независимый вид. Мирко же прямо застыл от удивления: хорошо, что в это время Прастену не пришло в голову спросить у мякши еще что-нибудь – вряд ли бы он дождался быстрого ответа. Значит, здесь гремел гром, и было это именно в тот миг, когда седой колдун поразил разбойного воеводу, как выяснилось теперь, бывшего радославского сотника Асмунда. А может, и молния была? Да конечно была, как не быть, если гром гремел? Да ведь и колдун-то одноглазый в синей шапке – не Гром. Выходит, с могучим демоном пришлось мякше. повстречаться, который запросто молнии мечет, громом гремит, землю прожигает насквозь, что и трава не растет, невидимый мир открывает запросто, и стрелы не страшится, и силы великой. Что же ему от Мирко надобно? Но мысли об этом он решил оставить на завтра, а сейчас сказал: – Скажи-ка, Прастен, а про такую простую вещь ты не думал: а что если Етона какой проезжий порешит, в хмельной драке, к примеру, а? На тебя никто и думать не станет. Долг твой, понятно, Свенельд себе пригребет, а вот дочку твою, глядишь, воевода и помилует.

– Это ты на что ж намекаешь? – понял все Прастен. – Что ты, коли сейчас Етона побил, так и убить его запросто сможешь? Только сейчас мог, да теперь поздно. Село хоть и на сто дворов, а узнают мигом – не скроешься, не успеешь. Да и Етон по деревне без двух ражих молодцев не ходит и на брагу не падок. Нет, так не выйдет ничего, и не думай.

– А красива дочка-то? – спросил Мирко, понимая, что ответ будет утвердителен.

– Еще как красива, – вздохнул Прастен и заново взялся теребить бороду.

– Красивая, красивая! – встрял вдруг Брунко. – И добрая. Меня всегда угостит чем-нибудь и не дерется. А еще она на челне по Хойре ходить не страшится и меня с собой берет.

– Так нешто у такой славной девицы жениха не объявилось? – изумился Мирко. – Сколько ж ей весен-то? Жених бы заступой и стал.

– Годков-то четырнадцать едва сравнялось, – ответил Прастен. – Какой тут жених?

Мирко опять опешил. «Видать, этот Етон и впрямь погань немалая. Жаль, я его отпустил. Возьмет да приведет сюда остальных разбойников или, того хуже, Свенельдов отряд. Что я один противу всех поделаю? Нет, ну это ж надо! Девчонка в поневу едва вскочила, а он?!»

– Правду сказать, – продолжил Прастен, – с виду-то она на все осьмнадцать. Свенельдов ратник, Актев, молодой да ладный, к нам на двор захаживал, гостинцы дарил, даже гривну золотую преподнес. Да все равно он всерьез свататься не станет, да и такой жених – не подарок.

– А ты почем знаешь, что не станет? – возразил Мирко. – Ратный человек себе всюду хлеб добудет, а уж Етону отпор всяко даст, коли узнает, что тот у него невесту умыкнуть задумал.

– Его ж потом Свенельд с Етоном со свету сживут, – покачал головой Прастен.

– Ну, так воину проще обратно на Вольные Поля податься. Это не воевода, обратно примут.

– Может, и есть в твоих речах правда, а это все дело долгое, – заключил Прастен. – Сватовство, то да се, лады-пересуды. А срок, он близенько – два месяца осталось.

– А у схода попросить нельзя – до поры? Сход ведь точно дочь взамен не потребует, – придумал Мирко еще.

– Ходил я к старосте, – отвечал Прастен. – «Нет, – говорит, – не буду я на такое дело сход собирать. Сам занимал, сам отдавай». Он тоже побаивается всех, кто Свенельду прислуживает. Ради себя, может, и сделал бы чего. А ради меня – нет, не будет.

– Неужто в селе больше богатых мужиков нет, опричь Етона? – поинтересовался Мирко. – Есть, верно, такие, кому он тоже, как кость в горле. Или по соседям добрым пойти наскрести? Ари Латикайнен, тоже из лодочников, слышал я, человек хороший. Я к нему и направляюсь.

– Так ты Ари Латикайнена знакомец? – с новым любопытством поглядел на Мирко Прастен.

– Да нет, – смутился Мирко тем, что стал предлагать Прастену услуги человека, коего и сам ни разу не видел. – Вверх по Смолинке на острове один колдун живет, очень мудрый старик. Вот он меня и надоумил Ари здесь найти, чтобы он помог мне на корабль сесть да к Радославу спуститься. Я ведь, видишь, не один – с конями. На торг их поведу в Радославе.

– Спрашивал я и у соседей, – молвил Прастен. – Туда-сюда, три четверти коня набрать можно. Больше не выйдет. А богатые наши мне в долг не дадут – боятся: кто деньги зазря потерять, а кто и Етона страшится. А к Ари лучше и не ходи – колдун он, с нежитью речной знается, оттого и не трогает его никто, и достаток у него всегда, не то что у иных, кто на реке трудится. Он и с водяным якшается, и с омутником, и с русалками тож…