Чужестранка

Все взгляды в зале были прикованы к Джейми, но он заговорил так, словно вокруг не было никого, кроме Колума. Он заговорил – голосом таким же глубоким и звучным, как у Колума.

– Колум Маккензи, я пришел сюда как родич и союзник. Я не даю вам клятву, ибо уже присягнул на верность своему роду.

В толпе поднялся негромкий ропот, однако Джейми продолжал, не обращая внимания на него:

– Но я согласен отдать вам то, чем располагаю: мою помощь и мою добрую волю, когда бы они ни понадобились. Я обязуюсь повиноваться вам как родичу и лэрду, и я считаю себя связанным этим словом до тех пор, пока остаюсь на землях клана Маккензи.

Он умолк и стоял, высокий, прямой, держа руки по бокам. «Теперь черед Колума делать ход, – подумала я. – Одно лишь слово, один знак – и кровь молодого человека будут завтра утром смывать со ступеней».

Какое-то мгновение Колум стоял неподвижно, затем улыбнулся и протянул руки. Джейми, помедлив, вытянул навстречу свои.

– Для нас честь ваше предложение дружбы и доброй воли, – громко произнес Колум. – Принимаем ваш обет повиновения и приветствуем вас как союзника клана Маккензи.

Напряжение в зале сразу растаяло, а по галерее пронесся еле заметный вздох облегчения, когда Колум отпил из чаши и протянул ее Джейми. Молодой человек принял кубок с улыбкой. Однако вместо короткого церемониального глотка он, осторожно держа наполненную до краев чашу, принялся пить из нее. И продолжал пить под восхищенные и уважительные возгласы зрителей, которые с растущим интересом наблюдали за тем, как двигается шея у пьющего из чаши. Мне подумалось, что у него вот-вот закончится воздух, но ничего подобного. Он выпил все до последней капли, опустил чашу и вручил сосуд Колуму.

– Большая честь для меня, – проговорил он хрипло, – быть союзником клана, где пьют такой прекрасный виски.

Эти слова были встречены одобрительным ревом, и когда Джейми пошел к выходу, его то и дело останавливали, чтобы пожать руку или дружески хлопнуть по спине. По-видимому, в клане Маккензи не один Колум питал слабость к драматизму.

Жара на галерее была удушающая, да еще дым снизу шел; у меня разболелась голова перед самым концом церемонии, о котором, как я поняла, коротко сказал Колум. Трезвый после шести чаш виски, он говорил все тем же твердым голосом, который эхом отражался от каменных стен. Мне подумалось, что по крайней мере этой ночью у него не будут болеть ноги, несмотря на то что он так долго стоял.

Снизу донеслись крики, снова загудели волынки, и церемониальная торжественность сменилась буйным разгулом. Все радостно приветствовали появление бочонков с элем и виски на столах, а следом за спиртным внесли подносы с овсяными лепешками и хаггисом – национальным блюдом из овечьей требухи и мяса, которые смешивают с мукой и овсянкой. Миссис Фиц, которая отвечала за застолье, бесстрашно свесилась с балюстрады, наблюдая за поведением слуг, разносивших угощение, – в основном подростков, которым еще было слишком рано приносить присягу.

– А где же фазаны? – бормотала миссис Фиц, оглядывая столы. – А фаршированные угри? Черт бы побрал этого Мунго Гранта, я с него шкуру спущу, если он сжег угрей!

Она решительно начала проталкиваться к выходу из галереи, не в силах передать в руки не слишком надежного Мунго Гранта такую ответственную вещь, как праздничное угощение.

Решив не упускать возможности, я двинулась следом за ней, поскольку миссис Фиц оставляла за собой широкий проход. Ко мне присоединились еще несколько женщин.

Миссис Фиц, обернувшись и увидев за собой нас, сурово нахмурилась.

– А вы, барышни, немедленно расходитесь по своим комнатам, – распорядилась она. – Если не хотите оставаться наверху, лучше бегите к себе, да побыстрее. Не бродите по коридорам и не прячьтесь по углам. Во всем замке нет теперь ни одного трезвого мужчины, а через час они будут совсем пьяные. Нынче вечером девушкам тут не место.

Толкнув дверь, она осторожно выглянула в коридор. Убедившись, что все тихо, она начала по одной выпускать девиц, требуя, чтобы они немедленно шли в свои спальни на верхнем этаже.

– Вам не нужна помощь? – спросила я, идя рядом с ней по коридору. – В кухне?

Она покачала головой, благодарно улыбнувшись.

– Нет, милая, не нужна. Вы тоже отправляйтесь к себе, вам тут опасно оставаться, как и другим.

И она ласково подтолкнула меня в спину, направляя в сторону темного перехода.

После встречи со стражами я была склонна последовать ее совету. Мужчины в холле буйствовали, плясали и пили, не пытаясь себя сдерживать. Женщинам тут и вправду не место. Но найти отсюда дорогу к моей комнате представляло некоторую трудность. С этой частью замка я была мало знакома, помнила только, что этажом выше есть проход к моей комнате, но никак не могла отыскать лестницу.

Повернув за угол, я наткнулась на кучку мужчин. Я их не знала, они явно прибыли из каких-то отдаленных владений клана и не отличались хорошими манерами. Во всяком случае, я так подумала, заметив, что один из них, не озаботившись поиском отхожего места, справлял нужду прямо в углу коридора.