Чужестранка

– Достопочтенный Тамал выбрал тебя! – радостно произнес Кобра, тряся меня словно грушу, снимая кандалы, однако его радости я не разделяла. Меня купили.. купили как вещь, и я с радостью пошла на это, променяв одну клетку на другую. Не знаю, но что-то во мне в этот момент сломалось. Я стала абсолютно безучастна к своей судьбе. Тимофей всячески пытался привести меня в чувство. Меня словно драгоценность усалили в белую карету, запряженную грифонами, а по моей фарфоровой коже текли слезы.

– Вот же счастливица, – слышала я голос одной из рабынь, пока моя душа буквально разрывалась на кусочки.

– Счастье… когда тебя купили… купили, как вещь. Моя жизнь больше мне не принадлежит, и вы это называете счастьем, – произнесла я, все так же оставаясь безучастной. Мне было все равно, кто меня купил и зачем, все стало абсолютно невзрачным и серым.

Я хотела домой, к семье, беззаботно играть с Беляком на летней террасе, пока бабушка готовила брусничный пирог. Это воспоминание было единственным, которое согревало мою душу. Крепко обняв Тимофея, я не заметила, как уснула, пока карета летела в сторону замка визиря Тамала.

6

Карета мерно плыла по небу, и изредка слышалось недовольство извозчика, что ему приходится вести второсортную подстилку вместо достопочтенного посла и визиря. Несмотря на возмущения и обещание кота устроить мужчине кастрацию с трудоустройством в качестве евнуха, мужчина так и не замолчал, продолжая бурчать себе под нос. Как тут карету изрядно мотыльнуло в бок, едва не перевернув, после чего нас подкинуло вверх, а карета падала.

Тимофей из всех сил пригвоздился серповидными когтями к обивке кареты, став своеобразным ремнем безопасности. Я кричала от страха и ужаса, а меланхолия ушла на второй план. В эти секунды я приняла для себя одно важное решение.

– Я хочу жить!!! – прокричала я. От собственного вопля у меня заложило уши, и к моему удивлению карета замедлила падение, опустившись на землю. Я крепко сжала Тимофея, пытаясь успокоиться, но времени на это нам не дали. В момент опасности все мои чувства обострились в сотни раз. За доли секунды я успела выпрыгнуть из карет, держа Тимофея за шкирку, пока карета превращалась в лохмотья от боевого заклинания. Часть осколков кареты ранили меня, но я не продолжала бежать, бежать как можно дальше оттуда, прячась во тьме ночи, но все было тщетно.

Забежав за бархан, я встала как вкопанная, тем временем нас окружили оскалившиеся хищники и преградили мой путь. Спустя несколько минут глаза привыкли к темноте, и я увидела их – пустынников.

Кобра был умелым рассказчиком. Травил байки, сидя вечерами возле костра, а его любимая была о том, как он потерял три пальца в бою с одним из пустынников. Но одно дело рассказ, и совсем другое увидеть этот народ в живую. Пустынники были больше человеческого роста, внешне напоминая ящеро-подобных людей с хорошо развитой мускулатурой. У них были чисто змеиные глаза, а их руки больше напоминали лапы, не говоря про длинный хвост. Если оставить человека один на один с подобным монстром, то о результате схватки и говорить не приходилось. Можно было лишь гадать, как быстро тебя прикончат и с какой именно жестокостью.

– Черт! Назар клялся, что в этой карете будет визирь! – взревел один из монстров, со злостью смотря на меня и хватая меня за горло когтистой лапой, чтобы я не могла вздохнуть.

– Говори! Говори, куда направляется визирь! ГОВОРИ! – ревел монстр, оглушая. Тимофей молнией взбежал на ящера, пытаясь принести ему хоть какой-нибудь вред, однако тот лишь отмахнулся от него. Я лишь краем глаза заметила, как Тимофей упал на остывающий песок и больше не поднимался.

– Тиш… ка.. – прохрипела я, отдавая последние запасы кислорода, как тут ящера скинул один из соплеменников. Пока толпа бесновалась, делая ставки, я зацепилась взором за слабое голубое сияние. Я знала, что это была Тарнария. Во время драки ящеры обронили пару бутыльков.

Я не питала каких-либо надежд, помня предупреждение о передозировке этим зельем, но быть разорванной на части под радостные крики ящериц я не хотела. С жаждой утопающего, я схватила один из бутыльков, осушая зелье, едва не захлебнувшись. Голова кружилась, мир погружался в водоворот, а вены на теле начали сиять синим цветом. Это ящеры проигнорировать не смогли. Они отошли от меня на пару шагов, общими усилиями создавая защитный барьер и боясь шелохнуться, так как заряженный Тарнарией маг был способен на все. Как тут я взяла вторую бутылку зелья и выпила ее.

– Ты что творишь! Это же убьет тебя! – завопил ящер, который до этого пытал меня. Я слабо улыбнулась, магия буквально разрывала меня на клочки, стремясь выйти наружу.

– Хотя бы умру свободной. Свобода превыше всего! – сказала я, разжимая руку. Тем временем в моей голове вихрем метались мысли, воспоминания прошедших дней и месяцев, жизнь в рабстве и эти проклятые торги. Все вокруг поглощало белое сияние под вопли монстров.

***