Чужестранка. Книга 2. Битва за любовь

Внезапно разглядев, что меня качает из стороны в сторону, что вид у меня весьма непрезентабельный, он приказал одному из конюхов принести воды. Потом обошел меня сзади и положил мне на плечи свои старые мозолистые ладони. Удивительно ловкими и нежными движениями он нажимал на плечи, гладил их, ослабляя напряжение, расправляя зажатые мышцы шеи.

– Ну что, милая? – сказал он под конец. – Тяжелая работа, верно?

Улыбнулся мне, потом с явным обожанием обратил взгляд на новорожденного.

– Красивый паренек, – промурлыкал он. – Кто у нас такой славный парень?

Джейми помог мне умыться и переодеться. Пальцы мои чересчур наболели, чтобы я могла застегнуть пуговицы на лифе, и я знала, что к завтрашнему дню одна рука вся покроется синяками, но чувствовала себя умиротворенной и довольной.

Дождь, казалось, шел целую вечность, так что, когда настало наконец ясное солнечное утро, я щурилась от дневного света, словно только что выбравшийся из-под земли крот.

– У тебя кожа такая тонкая, что мне видно, как под ней движется кровь, – говорил Джейми, следя за движениями солнечного луча по моему обнаженному животу. – Я могу показать, как проходит вена по твоей руке к сердцу. – Он провел пальцем по моей руке от запястья к локтевому сгибу, потом по внутренней стороне к плечу и спустился к ключице.

– Это подключичная вена, – заметила я, глядя поверх носа на его путешествующий палец.

– Правда? А и верно, ведь она проходит у тебя под ключицей. Ну скажи еще что-нибудь. – Палец медленно двинулся вниз. – Мне нравится узнавать названия разных вещей по-латыни. В жизни не думал, что так приятно заниматься любовью с врачом.

– Это ареола[1], – пояснила я подчеркнуто докторским голосом, – ты это знаешь, я тебе говорила на прошлой неделе.

– Правильно, говорила, – пробормотал он. – А вот еще кое-что очень занимательное.

Светловолосая голова опустилась, и язык заменил палец.

– Умбиликус[2], – слегка задохнувшись, выговорила я.

– Умм, – произнес он, прижав улыбающийся рот к моей отсвечивающей солнцем коже. – Ну а это что?

– Скажи сам, – ответила я, обхватив его за голову, но он уже не мог говорить.

Немного позднее я расположилась в своем амбулаторном кресле, мечтательно разнежившись при воспоминании о пробуждении в постели, залитой солнечным светом, когда слепящие белые блики перемещаются по простыням, словно по песку на пляже. Одну руку я положила себе на грудь и лениво потрагивала сосок, с приятностью ощущая, как он твердеет от моих прикосновений под тонким ситцем лифа.

– Наслаждаешься?

Полный иронии возглас у дверей заставил меня выпрямиться так стремительно, что я стукнулась головой о полку.

– О, – заговорила я несколько сварливо, – Джейли. Кому же еще быть! Что ты здесь делаешь?

Она проскользнула в комнату, передвигаясь будто на колесах. Я знала, что у нее есть ноги, я их видела. Чего я не могла себе представить, так это каким образом она их переставляет во время ходьбы.

– Принесла миссис Фиц немного испанского шафрана, он ей понадобился к приезду герцога.

– Еще пряности? – удивилась я, начиная вновь обретать хорошее настроение. – Если он съест хотя бы половину того, что она для него припасла, придется катить его домой, как шар.

– Его и сейчас можно было бы катить. Я слышала, он и в самом деле шарообразный.

Покончив на этом с герцогом и его наружностью, Джейли спросила, не хочу ли я прогуляться с ней до ближайшего предгорья.

– Мне понадобилось немножко мху, – пояснила она и грациозно помахала своими очень гибкими длинными руками. – Из него получается дивный лосьон для рук, если прокипятить его с молоком и небольшим количеством овечьей шерсти.

Я бросила взгляд на свое узкое окно, возле которого неистово плясали пылинки в золотом солнечном луче. Ветерок доносил запах спелых плодов и свежескошенного сена.

– А почему бы и нет?

Дожидаясь, пока я соберу свои корзинки и бутылочки, Джейли крутилась по амбулатории, то и дело хватая что-нибудь и оставляя где попало. Остановилась возле маленького столика и, нахмурив брови, взяла то, что на нем лежало.

– Что это такое?

Я оставила свое занятие и подошла к ней. Она держала маленький пучок высохших растений, перевязанный тремя нитками, свитыми вместе, – красной, белой и черной.

– Джейми уверяет, что это некий фетиш. Чья-то, как он сказал, скверная шутка.

– Он прав. Где ты это нашла?

Я рассказала ей, как обнаружила пучок у себя в постели.

– Джейми вышвырнул его за окно, а я на другой день пошла и подобрала. Хотела отнести его к тебе домой и спросить, не знаешь ли ты что-нибудь об этом, но позабыла.

Джейли стояла, задумчиво покачивая головой и постукивая ногтем по передним зубам.

– Нет, не могу сказать, что знаю. Но есть способ угадать, кто тебе его подложил.

– Правда?

– Правда. Приходи завтра утром ко мне, и я тебе скажу.

Отказавшись дальше говорить на эту тему, она крутанулась в вихре зеленых юбок и предоставила мне следовать за ней.