Чужие деньги

– Думаешь, соскочить сможешь? – возмущенный и незнакомый женский голос. – Перестань, ты гонишь.

– …ты гонишь. И без того достаточно делаю. Говорил уже, с этим не буду вязаться. Ты просто игнорировала. Прости, матушка, только я заложу. Можешь даже проверить».

– И что это за ерунда? – озадачилась я. – Ты что-нибудь понимаешь? И что за баба?

– Пока не очень, – помотал головой Андрей. – Глашка и сама не знает.

– Как так-то? – озадачилась я.

Я знала Мельникова уже очень давно. Он въедливый тип. А эта тема ему интересна.

– А вот так. Мне голосовое пришло, с просьбой глянуть на почте. В почте – аудиозаписи и комментарий. Вот, читай.

«Андрюх, с Моховым все сложно, там, похоже, что-то реально серьезное. Я на его флешке эту запись нашла – и забыла, что он у меня флешку оставил незадолго до… В общем, мне пока фигово, чего-то я бояться начала всего подряд, на связь не выхожу, сижу дома и пытаюсь прийти в себя», – прочитала я.

Все интереснее и интереснее…

– Так, флешку бы забрать, – проговорила я задумчиво.

– Ага, – согласился со мной Мельников. – Вечерком попробую заехать к Глафире.

– Ладно. Надо будет попробовать с самой Глафирой побеседовать, – подытожила я. – Попытайся, если все равно к ней поедешь.

– Так точно. И еще появилась инфа, которая может тебе пригодиться, – проговорил Мельников. – Я тут разговаривал с одним своим коллегой, мой давний друг. Он вел расследование по утечке персональных данных, вообще он занимается делами вступления в наследство. Он сказал, что дети часто фабрикуют данные для того, чтобы… как это сказать… подогнать их под законодательную базу.

– Ты имеешь в виду случаи с завещаниями?

– Их тоже. На самом деле завещание – вещь неоднозначная. Она передает, конечно, права наследования, минуя ближайших родственников, но из линии наследования их не исключает.

– Так при чем здесь оператор?

– Я подумал, что оператор или голосовой помощник может быть ниточкой для подтверждения собственности или сделанных операций, которые как раз таки нужны для сбора доказательств собственности и родства в некоторых случаях.

– Может быть. Сейчас я знаю, что сведения о прошлом, о данных регистрации передавались через перекупщиков фирм. То есть изначально туда, то есть во владельцы фирмы, кто-то оформлялся. Конечно, есть риск и шанс, что оформляли не того, кто бизнесом занимался, тем не менее, на черный рынок эти данные попали. Вот поэтому я и говорю о пропаже именно персональных данных.

– Тань, может, по кофе? Поговорили бы еще, хоть передохну малость.

– М-м-м, давай. На твоих колесах поедем?

– Думаю, да. С радостью побуду за рулем. А потом верну тебя сюда, ок?

– Ага. Слушай, – осенило меня. – Ты ж про командировку что-то говорил.

– На следующей неделе будет, отложили, – пожал он плечами. – Но у меня и здесь работы выше крыши. Тебя устроит «Кофемания»? Говорят, кофе там отменный. И недалеко отсюда.

– Вполне, – согласилась я, и минут через пять он припарковался у воздушно-белого особнячка в стиле «Прованс».

Внутри было теплее, чем я ожидала, не работал кондиционер. Я заказала аффогато, Андрей отзеркалил меня.

Он выпил подряд две чашки.

– Ты Глафиру хорошо знаешь? – полюбопытствовала я.

– Как ни странно, не очень. Пока Афонька живой был, общались мельком – она все-таки сильно младше нас. А потом просто помогал чем мог – то деньгами, то моральную поддержку оказать. Кстати, Мохова я лично тоже не знал – она со своим парнем меня не знакомила. Ну, да это я тебе уже говорил.

– Ясненько… – проговорила я. – Ну ладно, верни меня к моей машине, пожалуйста. Волка, как известно, ноги кормят – вот и я… поеду кормиться, – фыркнула, прикидывая свои дальнейшие действия.

Съездила-таки в вечернюю школу, но без толку. Ющенко взял две недели за свой счет и на работе не появлялся. По своим каналам я выяснила, что историк уехал к морю – странно для зимы, но у всех свои заморочки. В остальном – нормальный мужик, к девчонкам не пристает, с дамским коллективом в нормальных отношениях, как мне рассказали. И все же я разжилась его телефоном и, не откладывая дело в долгий ящик, позвонила.

«Телефон выключен или абонент находится вне зоны действия сети».

Набрала сообщение: «Наберите меня, как будет возможность. Татьяна». Буду ждать.

Проезжая мимо универа в сторону завода «Серапион», задумалась: а не заглянуть ли мне сюда? Все-таки Глафира – темная лошадка. И кстати, пыталась я ей звонить, чтобы прояснить ситуацию с аудиозаписями. Трубку никто не брал. Зато пришло голосовое: «Тань, не могу пока говорить, сил нет. Давай завтра созвонимся. Извини».

На вахте главного корпуса подошла к суровой охраннице, спросила:

– Как могу узнать, на каком факультете человек учится?

– А вы кто?

– Иванова, прокуратура, – отчеканила я, натянув на лицо соответствующее суровое выражение. И продемонстрировала «корочки».

Охранница закивала, проникаясь уважением, и предложила:

– Вы фамилию назовите, посмотрю по компьютеру.

– Центриман Глафира Андреевна, – продиктовала я.

Спустя две минуты с трудом сдержалась от того, чтобы присвистнуть. Глафира Центриман уже два года как отчислена. Интересненько!