Чужие деньги

А Глаша? Здесь меня терзали сомнения. Возможно, ее загадочное поведение – последствие стресса, все-таки у нее парня убили. А возможно, и нет… Ну, это пока не принципиально.

– Меня зовут Анфиса.

– Окей, – я решила отреагировать нейтрально.

Анфиса перебрала немного оригами, которое, видимо, она и делала. Вообще вокруг лежало крайне много оригами, разноцветной бумаги и пластилина. У меня было впечатление, что здесь либо держат кого-то насильно, либо они сами понимают, что с ними – не в порядке.

– У вас тут рекреационные мероприятия? – выпендрилась я с умным словечком.

– Какие? – озадачилась Анфиса.

– Вы тут больше отдыхаете или работаете?

– Я работаю обычно.

– Ясненько. У меня сейчас хорошее настроение, ты не думай.

– А-а, – она потянулась за мелком, потом за фото. – Хорошие фото. Какая лучше?

– Все хорошие. Что для тебя лучше или хуже?

– Для меня плохо – значит, мое плохое настроение, – Анфиса перечертила линии девушки на фотографии.

Я краем глаза наблюдала за ее карандашом. У нее был очень хороший вкус, мне нравилась ее обводка. Она перерисовала всех людей, один из них был толстый, и припадал, по-моему, на одну ногу.

– Ты рисуешь для арт-терапии или это твоя работа?

– Как посмотреть. Мне очень помогает рисунок, поэтому мне и дают такие задачи. Что-то нарисовать, сделать рекламу, сделать акцию.

– Расскажешь, что значит – сделать акцию?

– Это хороший вопрос, – она почесала голову и сняла повязку. – Сделать акцию – означает привлечь на свою сторону побольше людей. Я люблю вести людей за собой. Для меня сделать акцию – это показывать спектакль. Я люблю, прости, соблазнять.

– Это просто понять. Я не люблю соблазнять, вообще. – Я замолчала, обдумывая свой следующий шаг – несколько рискованный, пожалуй, но необходимый. И проговорила: – Слушай-ка. У меня есть несколько фото. Я тебе их покажу, ты мне расскажешь, кого они тебе напоминают.

Я вытащила распечатки фото и писем. Анфиса зацапала письма, быстро развернула одно и подчеркнула несколько строк.

– Эта история про вандализм – часть наших акций. Помнишь акцию группы «Свободные радикалы»?[1] Акция «Краски». Они крайне популярны среди левой молодежи и веганов.

– А, этот кринж про самоуважение. Знаешь, если я не уважаю других, я автоматически перестаю уважать себя. Тут, как ни крути.

– Я вот себя нарочно не уважаю. Даже ради прикола, – я вытаращила на нее глаза. – Ты, может, сейчас разозлишься, но я делаю это для негативной мотивации.

– Негативная мотивация – не так плохо. Можешь рассказать мне, когда вы начали заниматься вандализмом и почему вы это делаете? Есть что-то, что вас на это триггерит?

Мне нужна была информация. Я чувствую людей, знаю, как с ними общаться так, чтобы они рассказали мне побольше нужного. И теперь старалась говорить на языке Анфисы.

– Что такое «триггерить»? – озадачилась она.

– Это… выводить на эмоции, короче. Что тебя триггерит на вандализм?

– Вот ты знаешь, у меня вообще нет никаких эмоций, когда я иду на акцию. Ничего не чувствую. Злость потом возникает, но это уже постфактум.

– А как проходит акция? Они все по-разному проходят или их готовят каждый раз?

– Лично я к акциям готовлюсь. Продумываю детали того, как буду выходить, делаю себе наряд. В итоге – маскарад: все идут в черно-белом, я в красно-желтом и синем. Смех да грех, – она пожала плечами.

– И много людей потом приходит? – я постаралась, чтобы мой вопрос не звучал пренебрежительно, но не пропадало ощущение, что ей пофиг.

– По-разному. Может прийти очень много людей, обычно так собираются ребята холерического склада характера. Хотят много и сразу, причем готовы на все, любые акции проводить. Мы иногда красим улицы и работаем в социальных службах, эту работу нам оплачивают «Белые крылья», по договору с нами они находят нам работу, поэтому мы получаем деньги.

– А зачем вам собирать большое количество народа?

– Мы рассказываем, – медленно проговорила Анфиса. Помолчала и продолжила: – О нашей философии, о продукции. Предлагаем восточные биодобавки, белковое питание.

– Стоп, вы устраиваетесь волонтерами в социальные службы?

– Что-то вроде того. Потом в конце месяца получаем деньги.

Да, деньги они получают не за работу в домах престарелых или в детских домах. Заработная плата причитается им за агитационную деятельность.

– В детских домах вы тоже работаете?

– Да, могут позвать. Ты тоже можешь поработать там.

– Я уже работала в таких местах. Лучше расскажи, как происходит процесс трудоустройства и как платится зарплата. Мне это нужно для стенгазеты о мероприятиях города.

– Он как у самозанятых. Все происходит устно, мы потом сдаем чеки и декларацию.

– Есть какое-то расписание у «Белых крыльев», график того, когда и как нужно сдавать все это?

– Вообще-то нет, мы сами должны это делать. Мы установили внутренний негласный порядок. Мы выбираем старшину по жеребьевке, который проверяет наши чеки, потом складывает все в одну папку и отсылает руководству.

– Руководство знакомо с вами?

– Не, не знакомо. Ему, кажись, вообще пофиг на нас. А нам приятно, меньше геморроя.