Чужие истории

Он зажмурил кулак и изобразил что-то вроде апперкота. Наш герой сказал, что совсем не обижается, ведь за всю молодежь не в ответе, и добавил:

– Тем более все люди разные.

«Старший» кивнул и улыбнулся. И они направились в столовую. Там разговор о боксе продолжился, словно по инерции.

– Помню, мне было двадцать два, – начал «старший». Я только выиграл районные соревнования в своем весе. И все тут завертелось. Сборы, тренировки со сборной, заграничные поездки. Тренер возлагал на меня большие надежды.

И он рассказал свою печальную историю. Печальную, но не трагичную, если судить по выражению его лица. Хотя с высоты его возраста, события далекого прошлого могли выглядеть лишь чем-то забавным. Ни нотки сожаления в голосе, ни тяжелого вздоха, лишь монотонное повествование с паузами, для придания выразительности.

– Тяжело вам было, наверное, после такого.

– Ты знаешь, только поначалу. Полгода спустя, я явился к тренеру и выразил желание работать его помощником. Ведь сам посуди, с моими травмами на ринг путь был заказан.

– А тренером вы поработали?

– Нет, ни одного дня. Мы с тренером долго молчали тогда. Потом он посмотрел на меня, очень таким тяжелым взглядом. Ну, примерно как я на тебя сейчас, и говорит: «Тебе бы еще жить на ринге, гореть в поединках. Не смогу смотреть на это». Сказал, чтобы я занимался чем-то другим, чтобы зря не тратить молодость.

В этих словах наш герой понимающе кивнул, словно услышав нечто знакомое. Оба молча хлебали суп и откусывали хлеб. Затем наш герой спросил:

– А если бы вернулись назад во времени, поступили бы так же?

– Я не знаю, скорее да, чем нет. Ты знаешь, определенно поступил бы так же, иначе себе не простил бы. Я бы не смог уйти, словно ничего не происходит, если ты об этом.

– Хм, понимаю вас.

– А ты хотел бы вернуться назад и изменить, что ни будь в прошлом?

После недолгих раздумий, наш герой ответил что, наверное, вернулся бы в школьные годы.

– А что, налегал бы на учебу, а? – засмеялся «старший».

– Нет, просто вернулся бы туда и сел за школьной партой.

– А зачем?

– Просто сидел бы и мечтал о светлом и большом будущем. Где кроме как за школьной партой делать это по-настоящему уместно?

– Но и сейчас вроде не поздно, – недоумевал «старший».

– Да, но только будучи школьником, веришь в невозможное. И мелочи вроде трудности жизненного пути абсолютно не волнуют.

– Возможно, в чем-то ты прав, возможно…

В тот день наш герой думал о двух вещах: о том, что возвращение в прошлое невозможно, и об истории коллеги. О том, как она пробудила в нем гордость и в то же противоречивые чувства относительно необходимости того поступка.

Прошла неделя с того дня. Наш герой был погружен в работу. Под конец дня он стал отчетливо ощущать тяжесть каждой бумажки. Он хотел поскорее выйти из рабочего кабинета и побродить по улицам, без цели и пункта назначения. Чувство доброты покидало, а тяга к рискам испарялась. Как вонючая вода в старой луже, каждая следующая минута не прибавляла свежести окружающей действительности. Он шел по улице вдыхая запах распустившихся листьев, и тихо посвистывая знакомую мелодию. За многоэтажным домом кто-то извлек огонь и поднес его ко рту. Затем задымил будто неумело. При пристальном взгляде выяснилось – подросток. Совсем юный мальчик, лет четырнадцати пытался затягиваться сигаретным дымом, но все время кашлял. Наш герой подошел к нему, сам не ведая того и просто стал смотреть. Подросток ломающимся голосом выказал недовольство на свой лад:

– Вам чего папаша. Идите своей дорогой.

Слова подростка прозвучали как вызов. Наш герой подумал о своей дороге. Вернее, что значит его дорога, и какая она. Но вряд ли подросток вкладывал в слова подобный смысл.

– Слушай, не рановато ли ты начал курить?

– Нет, это мое дело.

– Эх, мне бы твои годы, я бы поступил правильно.

– А мне не интересно как бы вы поступили.

Наш герой ничего не ответил. Он просто стоял и смотрел. Подросток словно одолеваемый любопытством не выдержал, и спросил пренебрежительным тоном:

– Ну и как бы вы поступили?

– А я тебе скажу как.

Он поискал глазами что-то, и затем указал пальцем со словами.

– Пойдем, присядем вон на ту скамейку, а потом ты решишь курить дальше или нет.

Сделав акцент на курении, он нашел свое решение оправданным. Решение рассказать подростку историю своего коллеги, печальную как ему казалось, историю «старшего». Они присели на скамейку, и он начал рассказывать, а подросток слушать, с мыслью, что в любой момент он может уйти.