Чужие ошибки или рассказы неудачников

Не вредите людям – особенно без всякой на то причины. Не повторяйте моей ошибки. Ваша жизнь может сложиться неудачно, как у меня. Сто раз подумайте».

Ольга Рав-ко, 1969 года рождения: «Вероятнее вы встречали коварных людей, которые могут неожиданно сделаться упрямыми и недобрыми. В детстве и юности я была как раз таким человеком, и поэтому однажды я приняла в жизни роковое решение. О горе!..

Когда мне было пятнадцать лет, я разрушила жизнь моей мамы. Я навредила моей мамочке так, как никто другой, разбила ей сердце, уничтожила ее надежду.

Мы жили в просторной трехкомнатной квартире – я мама и моя младшая сестра, каждая в своей комнате. Жили не в тесноте. А папа проживал отдельно, причем в соседнем городе.

Мама рассталась с ним из-за другой женщины.

Когда я пошла в третий класс, папу командировали в соседний город строить комбинат. Он был инженер-строитель. Там у него случился роман с какой-то дамой. Я думаю, папа никогда бы не известил маму о том, что он увлекся другой женщиной, а предпочел бы скрывать это сколько угодно долго. Но мама это почувствовала. Она мне об этом рассказывала. Как-то раз папа на выходные приехал домой, и она спросила его: «Не пора ли рассказать что происходит?»

После этого мама осталась одна. И с ней мы, ее дочки.

Папа присылал нам деньги, присылал вещи – курточки, сапожки, шапки, платья, ленты. Поэтому мы не нуждались. Иногда даже помогали соседям и знакомым. Но маме, конечно, было одиноко.

Она пыталась скрывать это перед нами. Она не хотела, чтобы мы печалились. Думаю, она заставляла себя держаться всегда бодро, чтобы мы брали с нее пример. И все же я иногда замечала, как ей тяжело. Бывало, она впадала в задумчивость. А еще она порой с завистью глядела на дружные парочки – в магазине, на улице или еще где-нибудь.

И вот наконец спустя пять лет после расставания с папой у нее появился кавалер, Николай Андреевич.

Помню, был зимний вечер, за окном метель. Мы с сестрой были одни, пили чай за столом. Вдруг открывается входная дверь и входит мама, но не одна, а с мужчиной.

Николай Андреевич оказался на голову выше папы, брюнет. Будь он строгий человек, мрачный или замкнутый, можно было бы не рассказывать эту историю. Будь он неуклюжий, невежественный или глупый – то же.

Он улыбался. Заговорил с нами очень вежливо: «Разрешите представиться: Николай Андреевич, инженер-технолог. Вижу, вы пьете чай? Прекрасно! Позвольте предложить к чаю конфеты!»

Появилась коробка дорогих конфет. Мама захлопотала, усадила гостя за стол.

В этот вечер она была необыкновенно обходительна с нами, и мы догадались, что она надеется заручиться нашей поддержкой.

Также мы поняли, что мама пригласила в дом не просто знакомого, а своего сердечного друга.

Могла ли она рассчитывать на нас?

Мне было уже пятнадцать лет. Сестре – на три года меньше. Не помню, чтобы мы ссорились или искали повод для ссоры. В том-то и дело, что мы неплохо уживались, хотя в школе считалось что со мной нелегко поладить. Но то – в школе. А дома я проявляла не больше упрямства, чем сестра или мама. Мне можно было не объяснять, как важны взаимные уступки.

По крайней мере, так было все прошлые годы.

Поэтому мама рассчитывала на нашу доброжелательность. И потому с ее стороны не могло поступить никаких практических указаний. Ведь в таком деле не дают указаний.

Она лишь улыбалась и глядела на нас с надеждой.

Николай Андреевич был добрый человек. Был умный. Не говорил каждый раз одно и то же, как это делают люди, лишенные воображения. Изъяснялся просто и доступно. Ни разу не разразился длинной, бестолковой речью, а когда что-нибудь рассказывал, всегда спрашивал наше мнение: «А вы как думаете?» Он держал нас с сестрой за равных. Он хотел подружиться с нами.

После того, как он пришел в первый раз, мы стали видеть его каждый вечер. Десять дней подряд. Но только три дня все складывалось неплохо. А затем мой характер раскрылся с неожиданной стороны: я приняла решение не признавать этого человека. Без какой-либо причины, а просто так, из вредности.

Возможно, мне хотелось привлечь к себе внимание, или, может быть, мне было скучно. Во всяком случае, это привело к необратимым последствиям.

Я решила держаться холодно. Не отвечала на вопросы. Больше не принимала ничего, что было от Николая Андреевича, даже любимые пирожные, эклеры. И когда он оказывался рядом, всегда церемонно удалялась.

Я проходила мимо, вскинув подбородок. Убрала с вешалки свое пальто, чтобы оно не висело рядом с «чужим» пальто. Передвинула свою обувь. Да еще подговорила сестру проделать то же самое.

Однажды я ошарашила Николая Андреевича обидной фразой: «А почему это вы обращаетесь ко мне на «ты», я вам что – подружка?»

Николай Андреевич смутился, растерялся.