Чужие проблемы

– Больно? – участливо спросил мой освободитель. – Ничего. Некоторые женщины делают это каждую неделю.

Я открыла рот, чтобы возразить, но он вдруг наклонился и поцеловал меня в губы.

– Имею право, – нахально объяснил Гинтерас. – Я тебя нашел.

– Но мы еще не в безопасности.

– А ты обещаешь?

– Что?

– Поцелуй, если я тебя спасу?

– А иначе ты меня здесь бросишь? Ладно, включай скорость. С поцелуями потом разберемся.

Я быстро вскочила со стула, мы осторожно выскользнули из кладовой и тенью бросились к выходу. Внутри никого не было. Только на улице стоял миниван, и все трое моих похитителей о чем-то перешептывались. Рядом с миниваном находился небольшой контейнер, а рядом еще один точно такой же.

– Ага! – прошептал Гинтерас – Вот как они это делают.

Дверь, закрываясь, предательски скрипнула и их головы моментально повернулись к нам. Держась за руки, мы бросились бежать. Я чувствовала, что Гинтерас начинает кашлять и задыхаться. Он был еще очень болен.

– Не тормози! – прохрипел он, увидев, что я обернулась. Внезапно послышался легкий хлопок, и Гинтерас вдруг встал на одно колено. Он разжал руку. И я остановилась. Они его убили?

– Соять! – вдруг раздались голоса выбегающих из-за угла вооруженных людей – Всем!

Я опустилась на колени над лежащим моим другом. Как я могла когда-то подумать, что он наемный убийца!

– Эй! Ты живой? – прошептала я, наклоняясь над его ухом. Он пошевелился, а я внимательно рассматривала пробитую пулей его легкую не по сезону куртку. И впервые почувствовала что-то очень похожее на нежность…

– Ты обещала мне поцелуй, помнишь? – зашевелил он губами, не открывая глаз.

– А ты не говорил, что собираешься умирать, – я наклонилась и прикоснулась своими губами к его губам.

– Я и не собираюсь.

Я засмеялась и снова поцеловала его вполне искренне.

– Целоваться будете потом, – бодрые санитары подъехавшей машины скорой помощи, не особо церемонясь, взвалили моего спасителя на носилки и быстро погрузили внутрь.

– Я позвоню завтра, – улыбнулся тихо Гинтерас – Пока.

После отъезда «скорой» никого моя особа больше не интересовала. Мне оставалось только направиться на остановку маршрутного такси в надежде, что они еще работают в это время. Думать не хотелось, поэтому я отложила все размышления на утро.

Снова вторник

– Подожди! Не раздевайся. – остановил меня Костин голос, как только я вошла в наш офис.

– Что это? – мне сразу бросилась в глаза фотография Ритули в нашей комнате, аккуратно обведенная зеленой рамочкой.

– Ритка умерла, – обрушил на меня новость Костя.

– У тебя что, туши черной не было? – спросила я, не успев отреагировать на новость.

– Не понял.

– Траурная рамочка должна быть черной, а не цвета свежей травы.

– Черт! Я не обратил внимания. У меня голова совсем не работает…

В этот момент осознание случившегося с Ритулей с некоторым опозданием, наконец, накрыло мой мозг.

– Как умерла? Почему? – ноги у меня подкосились, и я без сил опустилась на стул. Мне, почему-то все время казалось, что все с ней будет хорошо.

– Передоз, – хмуро объяснил Костя.

– Это у тебя передоз, от рождения, – огрызнулась я, однако объяснять ситуацию не стала. – А откуда ты знаешь?

– Из больницы позвонили. А Георгия Сергеевича нет. Может, сходишь туда, узнаешь все? Если шеф придет, я ему все объясню.

Со вчерашнего вечера прихода шефа можно было не опасаться, но я ничего не сказала Косте. Пусть сам узнает. Просто согласно кивнула и отправилась в больницу.

Мысли о подруге, так глупо окончившей жизнь, наполняли меня горечью и праведным гневом. Кроме того, меня волновало состояние Гинтераса. Его вчерашнее поведение очень впечатляло. Вот, оказывается, где еще не выродились последние рыцари! А может, его состояние тоже гораздо тяжелее, чем мне показалось вчера? От этой мысли сердце болезненно сжалось, а ноги заработали с максимальной скоростью, на которую был способен мой организм.

Риты Борисовой в морге не оказалось. Это вселяло надежду. А вот Гинтераса я нашла легко. Он почему-то лежал в травматологии. С огнестрельным ранением? Я поторопилась в отделение Владимира Александровича. Моего рыцаря удалось обнаружить в первой же палате. Он лежал на кровати, сливаясь бледностью лица с белизной подушки, но его глаза искрились юмором. Он живо беседовал с черноволосой девушкой, сидевшей на его постели спиной ко мне.

– Раненым в бою героям слава! – подошла я к воркующей парочке.

Девушка обернулась, и мои слова застряли у меня в горле. На постели Гинтераса сидела Шурочка, собственной персоной! Старые подозрения сразу же возродились во мне. Так вот, чьи это шутки!

– Понятно, кто с кем переписывался по Интернету! Нужно отдать тебе должное, – обратилась я к Шуре – идея была замечательная. Думаю, ты развлеклась на всю катушку. И использовала своего молодого человека. Может, ты и жила все это время в его квартире.

– А ты, значит, из славного града Каунаса, – мой гнев теперь был обращен на второго участника розыгрыша. – И совсем не знаешь нашего города. Какое остроумие. Гениально.

– Подожди! – закричали оба обвиняемых, пытаясь перекричать меня – Ты все не так поняла!