Чужие сны

Что говорят врачи? На спинке кровати висят бумаги, но я и в русских-то медицинских каракулях не разберусь. А тут английский. Термины к тому же. А вот ты бы наверняка что-то понял: третий сезон играешь доктора. Сколько раз я слышала в твоем исполнении эти словечки: субарахноидальный, васкулит, гранулематоз. Что из этого теперь у тебя, Крис? И как долго ждать?

Не могу удержаться, склоняюсь над неподвижным телом, касаюсь волос, лба. Слезы жгут глаза. Слишком больно, невыносимо видеть тебя таким. Только живи, ради бога, только живи! Я буду рядом, я защищу тебя, только не умирай. И все эти страшные трубки… Даже не подобраться, даже не поцеловать толком. Хоть так, в висок…

– Кто ты, черт подери?!

Отскакиваю, как застуканная школота, оборачиваюсь.

– Крис?..

Он стоит прямо напротив меня. В голубой больничной сорочке. Босой, растрепанный и испуганный до смерти.

– Ты смерть, да? Ты ведь не по-настоящему здесь? – Он трет лицо, хлопает себя по щекам, словно старается протрезветь. – Или ты… типа ангел какой-то?

– Ты говоришь по-русски? – Это все, что я могу выдавить.

И самой не по себе. Вот он, Крис, лежит в коме. И вот он же – стоит и пялится на меня, как на святого Петра. Крестится на католический манер.

– Какой русский? При чем тут русский?.. – Мотает головой, пятится к стене. – Ты хочешь забрать меня? Не надо, пожалуйста. Не сейчас… Знаю, я тот еще грешник, и я никто, чтобы просить тебя. Но уходи. Я не готов, я… я не хочу умирать, ангел! Мама приедет только завтра, дай ей увидеть меня. Она ни при чем.

Интересно. В моих снах он всегда говорил по-английски, я к этому привыкла. Странно сейчас слышать его и не переводить мысленно каждую фразу. Или для душ не существует языка?

– Я не ангел, Крис. И я тоже не хочу, чтобы ты умирал.

– Тогда кто? Откуда ты взялась?

– Я просто твоя фанатка.

Он смотрит недоверчиво, но уже хотя бы без прежнего ужаса. Не крестится больше, теперь его взгляд пропитан любопытством.

– Фанаты не появляются из воздуха.

Он видит меня! Говорит со мной. Первый раз так случилось, и от осознания у меня тело вибрирует дрожью. Я будто мерзну, и одновременно мне жарко, дыхание перехватывает. С ума сойти! Крис Фарадэй знает о моем существовании! Пусть так, пусть все это просто марево фантазий… Спасибо, подсознание, это твой лучший подарок!

– Я не знаю, почему так происходит. Просто ты мне снишься.

Вру, конечно. Все я знаю. Я хочу его видеть, я адски этого желаю. Он единственный, кто мне нужен, единственный, с кем я хочу быть рядом. Он – моя таблетка от реальности, мое спасение. Моя любовь. Но даже сейчас – в точке пересечения моего сна и его коматозного бреда – у меня не хватит духу об этом сказать.

– Значит, это была ты… все это время… – Привычным жестом он запускает в волосы пятерню и вздыхает, оглядывая свою телесную оболочку.

– В смысле?

– Знаешь это чувство, как будто кто-то наблюдает за тобой? Черт, я думал, что рехнулся! Как в детстве – не хотел оставаться один. Я проверял снова и снова. Объяснял себе, что это обычная паранойя. Но ложился спать – и чувствовал чье-то присутствие. Делал все, чтобы поменьше бывать дома, пил, но ничего не помогало. Прорву денег отдал психоаналитику. А это была спящая фанатка…

Он усаживается на собственные ноги – на ноги своего тела, если быть точной. Сутулится, а я даже не могу найти слов. Выходит, все это моя вина? Из-за одной влюбленной фанатки он стал таким? Все эти клубы, выпивка, дурь… И наконец, кома? Господи, ну почему я не могла просто писать письма в общий ящик и уклеивать стены плакатами?

– Прости… Я… я постараюсь не приходить больше. Врач дал мне таблетки, которые гасят сны, и…

– Да ладно, – отмахивается Крис. – Теперь уже все равно. Так я хотя бы не один…

Поднимает на меня взгляд, и в моей груди все сжимается от восторга. Эта улыбка, этот веселый прищур… За них я бы отдала все. Ах, если бы сны можно было записывать! Момент, когда хочется весь мир поставить на паузу.

– А вчера ты тоже была? Когда это случилось?

– Да, грязный мальчишка, была.

– То есть ты вообще не отворачиваешься? – Он тоже улыбается. Актер, который снимался в обнаженке, – что с него взять. Таким неведомо чувство стыда.

– Мои сны, смотрю на что хочу.

– И кто из нас двоих грязный?

Отлично! Со мной флиртует коматозный парень. Наверное, у меня лажа с самооценкой, но, черт возьми, это дико приятно.

– Знаешь, я плохо помню, что было дальше… – Крис становится серьезным. – Но отрубился сидя, это точно. А потом как-то съехал набок… И этот синяк на щеке… Врачи говорят, если бы я захлебнулся рвотой, было бы слишком поздно.

– Какой синяк? – На его идеальном лице нет никаких следов.

– Вон тот, – указывает он на свое лежащее тело.

Действительно, трубка и пластырь отчасти скрывают приличный такой фингал. Так неужели, когда я пыталась с разбегу ударить его, у меня получилось?

– Это ты? – Крис встает, подходит ко мне, лишая возможности шевельнуться.

– Не знаю… Я пыталась… Но это ведь невозможно, да? Я на другом континенте, я просто спала…

– Выходит, спасла меня?..