Чужие степи — часть четвертая

Разряд в несколько миллионов вольт вряд ли окажется полезен нашему старичку, но пугать Василича я не стал, и упомянув про встроенный в хвосте громоотвод, посоветовал покрепче держаться, — по мере приближения к грозовому фронту самолёт начинало легонечко побалтывать.

Сначала как бы невзначай покачало из стороны в сторону, слегка затрясло, потом подкинуло хвост, и чтобы не «нырнуть», пришлось основательно напрячься.

Когда ты едешь на машине с передним приводом и тебя заносит, есть чёткая инструкция — руль с сторону заноса и давить на газ, если на заднем — жать тормоз.

Наверное и лётчикам дают подобные инструкции, но я не лётчик, мне их не давали, поэтому реагировать на «клевки» и «заносы», я мог только интуитивно.

Болтанка быстро усиливалась, высота падала, и когда до чернеющих облаков оставалось совсем немного, где-то впереди сверкнула молния, а по стёклам размазались первые капли дождя. Нас затрясло ещё сильнее, всё вокруг завыло, и совпавший с раскатом грома порыв ветра едва не перевернул самолет.

Вслед за первой молнией ударила вторая, потом третья, и через секунду всё замерцало яркими вспышками, а грохот раскатов грома перешёл в один бесконечный вой.

Всё тряслось, машину швыряло из стороны в сторону, и мне казалось что мои старания ни к чему не приводят. Вцепившись в штурвал мёртвой хваткой, я пытался как-то управлять полётом, только кукурузнику на мои потуги было наплевать, он жил своей жизнью и почти не рулился. Его кидало то вверх, то вниз, а задувавший сразу со всех сторон ветер пытался перевернуть и оторвать крылья.

Мне уже не было никакого дела до красного самолета, в этот момент я думал только о том как удержать машину в воздухе, и не разбиться. В голову лезла всякая дрянь, а сидящий рядом Василич содрал с себя гарнитуру и что-то кричал, размахивая руками.

В один момент даже показалось что молния ударила прямо в капот, — настолько ярко резануло по глазам, но ничего не произошло, и я продолжил борьбу за живучесть машины. Наверное, будь такая возможность, я бы развернулся, — и хрен с этой слежкой, но возможности не было, и всё что у меня пока получалось — не упасть на землю.

Молясь и чертыхаясь, я то и дело вытягивал заваливающийся нос, и восстанавливал равновесие. Видимости ноль, смотреть на приборы некогда, и когда пространство впереди буквально взорвалось россыпью молний, а самолёт подкинуло так, что он встал свечкой, я отчётливо увидел красное крыло с белым ромбом, и из-за всех сил навалился на штурвал, ожидая немедленного столкновения.

Но столкновения не случилось. То ли я как-то повлиял, то ли просто повезло, но самолёт выровнялся, и в очередной вспышке молнии наконец-то мелькнула земля.

Чем ниже летишь, тем меньше влияние стихии, но так же уменьшается время на принятие решений. Если, имея запас высоты, ты ещё можешь подумать, то когда цепляешь макушки деревьев, времени на раздумья не остаётся совсем.

Для меня в данной ситуации выбор был очевиден, — пока хоть что-то видно, надо снижаться, а может и вообще сажать самолёт.

Не раздумывая ни секунды, я убрал газ, и плавненько подал к низу, стараясь не допустить опрокидывания машины.

Подступившая паника отступала, и хотя вспышки молний и раскаты грома никуда не делись, но ветер существенно стих, болтанка почти прошла, и только дождь поливал с прежней силой.

Я боялся в это поверить, но, похоже что сжалившись, стихия всё-таки выпустила нас.

— Что это было?!. — нацепив гарнитуру, Василич смотрел на меня ошалевшими глазами.

Наверное я и сам бы задал такой же вопрос, если б было кому. Не знаю как летают современные лайнеры через грозу, но на кукурузнике там делать точно не чего. И дело даже не в молниях.

Спустившись до пятидесяти метров, и кое-как сориентировавшись по сторонам света, я наконец-таки смог развернуть самолёт в обратном направлении, и вскоре мы увидели над собой чистое небо.

И вроде бы всё, бояться нечего, но даже отдалившись от грозового фронта на приличное расстояние, я всё ещё вздрагивал от каждого громового раската, ожидая чего-нибудь нехорошего.

— Место запоминай, — обратился я к Василичу, — гроза уйдёт, надо будет проверить...

— Отлетались, похоже, наши вредители... — устало вздохнул он.

— Ага. — кивнул я. — видал, крыло оторванное пролетело прямо перед носом?

— А мне показалось хвост...

Вполне вероятно что мы вообще видели целый самолёт, и просто выхватили детали, каждый свою, но даже если он не разбился прямо тогда, шансы на это были достаточно высокими.

Уже потом, когда долетев до станицы мы сели, и самолёт ещё катился по полосе, я вспомнил что после того как мелькнуло крыло с ромбом, практически сразу что-то ухнуло.

— Не знаю, там со всех сторон громыхало... — когда я спросил про это у Василича, ничего определенного ответить он не смог. На парней в салоне я не рассчитывал: обзор в иллюминаторах так себе, да и при такой болтанке вряд ли они в них смотрели.

Дорулив до самого края полосы, почти к сторожке, я затормозил, и дождавшись когда машина остановится, вытянул рычаг стояночного тормоза.