Чужие: Земной улей. Приют кошмара. Женская война

– Похоже, Уилкс высоко тебя ценит, раз решил взять с собой. Знаешь, Стивенс ведь его просто порвет, когда мы вернемся, несмотря на всю ту чушь, которую он несет сейчас, чтобы сохранить лицо.

Билли сделала маленький глоток и скорчила гримасу.

– Ага. Мы с Уилксом хорошо понимаем друг друга.

– Да уж, – сказал Рамирез и поставил поднос на соседний стол. – Значит, Уилкс у нас любит молоденьких, да?

– Заткнись, Рамирез, – сказал Бюллер.

– Эй, чувак, да я и сам не прочь замутить с девчонкой младше себя, но не настолько же…

Бюллер встал, схватил Рамиреза одной рукой за горло и прижал к стене.

– Я же сказал, заткни свой поганый рот!

Рамирез закашлялся, когда попытался снова заговорить.

– Эй, пусти, мать твою!

Билли заметила, как на руках Бюллера вздулись сухожилия. Он, можно сказать, держал одной рукой человека тяжелей себя, вдавив его в стену, а тот пытался вырваться, будто букашка из-под булавки. Для своей комплекции Бюллер был очень силен.

И вдруг он резко убрал руку.

Рамирез встал, потирая горло.

– Чувак, ты чокнутый, понял? – он отвернулся и вышел из столовой, забыв про оставленный на столе ужин.

– Зачем ты это сделал? – спросила Билли.

Бюллер казался взволнованным и смущенным.

– У него слишком большой рот, и он любит открывать его не по делу.

– И все?

– Ну да.

Билли промолчала. Нет, тут было что-то еще, но она не до конца понимала, что именно. И не была уверена, что хочет это знать.

На борту корабля-преследователя Масси сидел на коленях в позе сэйдза, стараясь сконцентрироваться на дыхании. Он еще не научился медитировать так, как это делают мастера, но все-таки иногда пользовался медитативными техниками, чтобы успокоить нервы. Разумеется, он тренировал свое тело, практиковался в боевых искусствах, снова и снова оттачивал навыки владения оружием, но все это не приносило ему радости. Все это было необходимо, чтобы поддерживать себя в форме, и ничего более – ведь кинжалу нужно всегда оставаться остро наточенным. Быть в превосходной форме – это было частью его работы, необходимостью, и он тренировал себя, как дрессировщик тренирует своего лучшего зверя: правильное питание, своевременный отдых, тренировки – ровно столько, сколько нужно, не больше и не меньше. В физической форме он не отставал от профессиональных атлетов, а в тех редких случаях, когда ему приходилось столкнуться с теми, кто оказывался сильнее его или обладал более быстрыми рефлексами, Масси либо употреблял препараты, либо искал способы схитрить. Если хочешь чьей-нибудь смерти, лучше выстрелить противнику в спину с приличного расстояния, чем встать лицом к лицу с ним, как это изображают в голографических фильмах. Это все игра, причем глупая. Побеждает тот, кто последним остается на ногах, а значит, всегда нужно искать способы повернуть ситуацию в свою пользу. [12]

Скоро ему предстоит очередное испытание. Нужно подготовиться. И вот он сидел, но вовсе не пытался отогнать все мысли, как это полагается при медитации, а строил в уме планы. В этом состязании нет никакого второго места. Занять второе место – значит проиграть, а проиграть – значит умереть.

– А имя-то у тебя есть, или только фамилия? – спросила Билли, когда они с Бюллером шли по складу боеприпасов. На полках лежали карабины, канистры с газом, гранаты и прочее вооружение – все было опечатано.

– Да. Митчелл.

– Митчелл, – повторила Билли, как бы пробуя имя на вкус. – Могу я звать тебя Митч?

– Если хочешь.

Билли повернулась к полкам, где в ящиках из прозрачного пластика лежало ручное огнестрельное оружие. Бюллер положил руку ей на плечо и показал на демонстрационную модель.

– Не трогай меня, – сказала она.

Он тут же отдернул руку.

– О. Прости. Не хотел тебя обидеть.

– Все в порядке. Просто в больнице я привыкла, что, когда тебя трогают, значит, у тебя проблемы. Сначала рука, а потом дерматологический пластырь-инжектор, который накачает тебя химией и сделает тупым безвольным овощем.

– Да, – вздохнул Бюллер. – Понимаю.

– Серьезно? Ты хоть представляешь, каково это – почти всю жизнь прожить в лечебнице среди психов?