Чужое лицо

Между тем никакого дипломатического приема в студенческом общежитии, конечно, не было. Просто машины советских и зарубежных дипломатов, крупных писателей и партийных чиновников постоянно навещают подъезды студенческих общежитий московских театральных и киноинститутов. Стоит юной первокурснице актерского факультета сняться в кино, особенно в какой-нибудь музыкальной роли, как из бедной Золушки-студентки, которая еще вчера жила на 26 рублей стипендии в месяц, штопала по ночам свои единственные колготки и питалась на 80 копеек в день одной картошкой и пустым чаем, – стоит ее смазливому юному личику появиться на киноэкране, как назавтра она превращается в Принцессу, которую у подъезда ее студенческого общежития ждут по вечерам «Волги» и «мерседесы». И, одолжив у одной соседки туфли, а у другой колготки, юные Принцессы возбужденно сбегают по лестнице общежития вниз, прихватывая иногда для компании своих еще не знаменитых подруг. Через минуту сияющие лаком лимузины растворяются в московской ночи, увозя голодных кинозвезд на загородные правительственные и неправительственные дачи – иногда на несколько дней. Пьяные, с синими кругами под глазами, с коробкой французских духов в сумочке или с бутылкой заморского бренди под мышкой, они возвращаются через несколько дней на рассвете. Пошатываясь от усталости, они с трудом находят в общежитии свою комнату и падают спать – до вечера, когда за ними приходят новые машины. Через месяц мода на этих кинозвездочек проходит, у дежурящих возле студенческих подъездов машин появляются новые фаворитки, а старые уже привыкли к алкоголю и развеселой ночной жизни и готовы сами мчаться за этой жизнью куда и с кем угодно – уже не в персональных машинах, а в простых электричках… именно таким образом после их первой роли в кино, но – зачем? Я пишу об этом с болью, они были моими друзьями, когда я был студентом московского киноинститута…

Итак, ничего экстраординарного в появлении машины Ильи Андронова у студенческого общежития не было. Ставинский, одетый в генеральскую форму, сидел в глубине темной кабины, на заднем сиденье. В ногах у него был портфель с бутылками шампанского и коньяка, мандарины и китайский термос с горячим кофе. Этим термосом с двойным дном снабдил Ставинского закройщик Володя Иванов, и теперь, кроме горячего кофе, в термосе были три микропленки, на которые Ставинский переснял в Генштабе все документы о проектах «ЭММА» и «ЭМБА». Шампанское тоже было с «секретом» – с белым героином. Этим шампанским Ставинский рассчитывал затуманить мозги Оле Маховой, чтоб она не узнала в нем Роберта Вильямса. Впрочем, он, как всегда, перестраховывался – такой ветреной девчонке, как Оля Махова, нужно было бы очень поднапрячь свою память, чтобы опознать в этом советском генерале при усах и бороде своего несостоявшегося американского клиента…

Оля Махова и ее подружка, студентка хореографического факультета Наденька, выпорхнули из общежития в 9.03 – полковник Орлов заранее предупредил их о высоком положении лиц, которые удостоили их чести провести с ними сегодняшний вечер. Наденька стала агентом КГБ всего месяц назад – полковник Орлов, развивая идеи покойного майора Незначного, «укрепил» Олю Махову подругой – всегда выглядит естественней, если у студенточки есть подружка, и в работе с иностранцами это удобней. Теперь обе девицы волновались – черт возьми, знакомство с самим Ильей Андроновым, сыном того Андронова, открывало для них немалые перспективы в жизни! Они впорхнули в машину. Оля села на переднее сиденье к Илье и в темной кабине коротко сказала «здрасти» какому-то бородатому генералу на заднем сиденье, возле которого уже устроилась Наденька. Машина тронулась, и Оля тут же сосредоточилась на болтовне и флирте со своим «главным клиентом».