Чужое тело

Подошел Якушин с улыбкой до ушей, тоже потрогал меня, засмеялся, смахнул что-то с глаза — разумеется, соринку. Потом махнул рукой — доведете когда-нибудь до инфаркта — и на подгибающихся ногах побрел обратно за стол.

В дверь сунулась Лариса, поморгала, вопросительно уставилась на Якушина. Тот кивнул с улыбкой: так надо. Лариса сглотнула, осторожно прикрыла дверь.

Варвара спустилась с небес на землю, довела меня до стула, усадила, сама пристроилась рядом. Девушка все еще всхлипывала, хваталась за сердце. Однако профессиональное самолюбие вернулось на место, и мне по-прежнему стало суждено умереть в падающем самолете. Сергей Борисович подтолкнул ко мне пачку моих же сигарет.

— Курите, Никита Андреевич, сегодня можно. Только смотрите, чтобы в привычку не вошло.

Я с жадностью схватился за свой «Уинстон», стал окуривать дымом служебное помещение. Они не роптали, терпели. Варвара сбегала за баночкой с водой, где я и утопил высосанную в несколько затяжек сигарету.

— Как вы себя чувствуете, Никита Андреевич? — осторожно осведомился Якушин. — С головой все в порядке?

— Нет головы, — проворчал я, — черепная коробка — есть, а головы — нет.

— Главное, что чувство юмора осталось. Хотя в вашем случае, полагаю, оно должно умереть последним.

— Голоса, музыка, хоровое пение, навязчивые мысли? — срывая голос, бормотала Варвара. — Ты извини, Никитушка, что спрашиваю, но все это так необычно…

— Внутренний голос требует убивать, — признался я.

— Понятно… — Она ласково гладила меня по руке. — Это ничего, родной, скоро пройдет…

— Полагаю, Никита Андреевич, мне придется увеличить ваш гонорар, — вкрадчиво сказал Якушин.

— Конечно, — кивнул я, — на достойные похороны.

— Фу… — выдохнула Варвара и расслабилась. — Отпустило, твою-то мать…

— Кстати, насчет моей матери, — вспомнил я. — Надеюсь, вы ей не сообщали о моей безвременной кончине?

— Нет, твоей маме не сообщали, — замотала головой Варвара. — Непросто это, Никита, решили подождать до утра.

— Вот и славно, и не сообщайте.

— Хорошо, не будем.

— Да, Никита Андреевич, — сказал Якушин, — до вашей мамы печальная весть не дошла — и слава богу. Но вашей помощнице Римме Казаченко Варвара позвонила незадолго до вашего эффектного появления, и, полагаю, эта новость ее не обрадовала.

Вот черт! Я вскочил со стула, схватил свой телефон. Разрядился! Некому воткнуть в розетку. Я требовательно уставился на Варвару. Она смутилась, суетливо полезла в сумочку за своим смартфоном.

— До утра не могла подождать?

— Прости, но мы же не думали, что к утру ты оживешь. Да, наверное, ты прав, надо было подождать, дать человеку выспаться. Но я не смогла, а Сергей Борисович не успел меня остановить. Она плакала, Никита…

Надеюсь, не от радости. Я набирал номер по памяти.

— Да, Варвара, слушаю… — голос моей помощницы звучал глухо, но уже не сонно.

— Это не Варвара, — отрезал я. — Римма, ради бога, прости всех нас, произошла чудовищная ошибка. Все в порядке, новость о моей смерти можно отозвать, она не соответствует действительности, это нелепое недоразумение…

Римма помолчала и задала убийственный в своей простоте вопрос:

— Это кто?

— Это твой работодатель Никита Ветров, — терпеливо завел я старую шарманку. — Все в порядке, я жив. Считай, что эта неприятность произошла с моим однофамильцем, а в морге все перепутали. Варвара поспешила, погорячилась, понимаешь?

— Но это не твой голос… — она все еще сомневалась.

— Как это не мой? — возмутился я. — А чей, позвольте спросить? Римма, кончай выделываться, это я!

— Вот теперь, кажется, узнаю… Подожди, это точно?

— Да! — рявкнул я. — Можешь не сомневаться.

— А кому претензии предъявлять? Ну, сам понимаешь, за моральный ущерб и все такое…

— Я позднее предоставлю подробный список. Ты не звонила моей маме?

— Никита, я незнакома с твоей мамой.

— Вот и отлично, не звони. Не забудь, что утром на работу. Разрешаю опоздать на два часа. Все, спи… если сможешь.

Я отключился, перевел дыхание. Варвара с Сергеем Борисовичем выразительно переглянулись — да, это точно он. Пациент скорее жив, чем мертв.

— Никита Андреевич, если не возражаете, я позвоню медикам, мы должны им сообщить о вашем чудесном исцелении, вы понимаете… — Якушин помялся, — такое не каждый день случается. Нужно провести полное обследование, сделать ЭКГ, ЭЭГ…

— Давайте не сейчас, — взмолился я. — Позднее. Клянусь, Сергей Борисович, я не сбегу.

— Хорошо. — Якушин помедлил. — Я распоряжусь об отмене мероприятий… вы понимаете каких. Хотя, подозреваю, что Лариса уже всех обзвонила и дала соответствующие распоряжения, м-да… — Сергей Борисович не сдержался, прыснул. — Ладно, медиков вызовем позднее. Рассказывайте, что с вами приключилось. Кофе хотите? Есть булочки — на предмет пожевать…

— А у меня есть желудок, — вздохнул я. — На предмет вывернуть его наизнанку.

Я снова курил, повествовал о своих злоключениях. Они уже тихо зеленели от моего дыма, но пока что терпели.

— Это полная версия? — спросила Варвара.

— Полнее некуда.