Чужое тело

— Ты дома? — спросил я. И понял по растерянному молчанию, что это так, — Заметь, Римма, я не очень часто прошу тебя об одолжении, тем более прошу поработать. Сегодня именно тот случай. Сам не могу. Я стар и слаб…

— Минуточку, — перебила Римма, — ты младше меня на семь лет, разве не так?

— Хорошо, я просто слаб. Второго хождения по мукам организм не выдержит. Из дома можешь не выходить, все необходимое найдешь под рукой. Забудь про ребенка, про мужа — уж как-нибудь скоротают вечерок без тебя. Действуй, пока не кончился рабочий день. Сейчас я скину тебе всю имеющуюся информацию, а также записи с камер в музее. Надеюсь на твое орлиное зрение и острое женское чутье.

Несколько минут я вкрадчиво повествовал, одновременно пересылая ей файлы по почте.

— Максимум осторожности, Римма, — внушал я. — Ты работала в полиции, имеешь знакомых медиков, у тебя есть связи и каналы для получения информации — даже не спорь, я знаю. Дело выглядит фантастикой, но все серьезно. Это не учения.

— Я не против, Никита. — Римма манерно завздыхала. — Но сам понимаешь, такое количество работы в единицу времени… Чем расплачиваться будешь?

— Шариками, — фыркнул я.

— Какими шариками? — растерялась сотрудница.

— Надувными, блин… Римма, побойся бога, не так уж часто я прошу.

— То есть новый виток инфляции к моей зарплате за последний квартал не будет иметь никакого отношения?

— И попрошу без финансовых домогательств. — Я не выдержал, засмеялся. — Сделаешь все правильно — сочтемся, не переживай. А я домой поползу, права Варвара — не работник я сегодня.

Глава девятая

Состояние такое, словно где-то в подземелье злые колдуны тыкали иголки в мою куклу.

Я доехал до дома, периодически отключаясь. Меня в этот вечер можно было брать голыми руками. Доплелся до квартиры, растянулся на кровати. Потом пришла Варвара, стала меня раздевать.

Я очнулся в 11 вечера, бродил по дому сонной мухой. Варвара что-то яростно мыла в раковине, спиной выражая полнейшее презрение ко мне. Дернула плечом, когда я положил на него подбородок, но в лоб не дала.

— Так я была права? — строго спросила она.

— О да, — живо подтвердил я, — ты всегда права!

Римма позвонила ровно в полночь, когда сомкнулись стрелки на часах. Я сел на кровати. Завозилась Варвара, отгородившаяся от меня диванным валиком, подняла голову.

— Да, дорогая, слушаю тебя, — сказал я. Варвара вздохнула и отвернулась к стене. — Ты работала весь вечер? — уважительно осведомился я.

— Просто работать мало, — назидательно сказала Римма, — надо еще уметь работать. А это, к сожалению, дано не всем. Цени, Никита Андреевич, умных людей много не бывает. В общем, изучила все, что ты выслал, обзвонила полдюжины хороших знакомых в медицинских и полицейских кругах, добавила в этот винегрет весь тот бред, что ты нес, дождалась информацию от хороших знакомых — вывалила туда же, тщательно перемешала…

Карамышева на виду — при ней дети, внуки и даже муж. Клиническая смерть и пребывание в больнице подействовали не лучшим образом. Она уже не такая подвижная, много молчит. Работоспособность теряется. Ушла с приема в больнице — сначала на полставки, потом на четверть ставки, потом совсем отказалась от приема. Продолжает заведовать отделением, но основную часть работы перекладывает на заместителя. Ей просто тяжело. Сама бодрится, а здоровье сдает. Летом взяла отпуск за два года и весь июль и добрую половину августа, включая оба 23-х числа, просидела на даче.

С Оксаной Одинцовой история другая: она вернулась к работе, здоровье не шалит, но стала жестче, что ли, нетерпимей к людям. Обладает какой-то нерусской пунктуальностью. За последние годы ни одного опоздания, ни одного прогула. Живет от работы в пешей доступности, в пробках стоять не надо — возможно, этим и объясняется. Берет ночные дежурства — дважды в месяц. Сентябрьское, кстати, выпало на 23-е число, она с него никуда не отлучалась — с 20.00 23-го по 20.00 24-го… Все размеренно и упорядочено. Но — только не в личной жизни. Там бывший муж-вредитель, да и сама та еще выдра… В общем, вампирская сага продолжалась пару лет, потом окончательно разлаялись и расстались. Сын не выдержал такой экспрессии в отношениях родителей и сбежал учиться в Томск.