Д'Артаньян — гвардеец кардинала. Тень над короной Франции

— А вы преспокойно можете устроиться здесь. Лавка достаточно широкая… а постель в спальне слишком узкая. Настолько, что самому благонамеренному человеку обязательно полезут в голову игривые мысли. А я устала и хочу отдохнуть. Как бы я к вам ни относилась, но слушать остаток ночи ваши неизбежные признания и клятвы… Нет уж, ложитесь здесь, на лавке.

— А выкуп? — расхрабрился д'Артаньян.

— Простите?

— Есть такой обычай у крестьян. Вроде игры. За выполнение иных просьб требуют выкуп…

— И что же вы от меня потребуете?

— О, ничего невыполнимого или особо тягостного для вас, — сказал д'Артаньян. — Когда все кончится, когда мы завершим дело, обещайте прогуляться со мной… ну, допустим, по Сен-Жерменской ярмарке или в аллеях Тюильри. Это не слишком наглое требование, правда?

— Пожалуй.

— Так вы обещаете?

— Ну хорошо, хорошо, обещаю… Спокойной ночи, дорогой Шарль!

И она скрылась на втором этаже, словно пленительный призрак, оставив д'Артаньяна в состоянии того одновременно приятного и мучительного безумия, что хорошо знакомо каждому влюбленному. О сне и речи быть не могло, он лежал на широкой лавке, завернувшись в плащ, и то, что происходило в его голове, не поддавалось связному описанию по причине полнейшей сумбурности и шараханья из крайности в крайность что ни миг…

Входная дверь тихонько приотворилась. Грезы и фантазии моментально покинули д'Артаньяна, он сторожко приподнялся, взял со стола один из своих пистолетов и убедился при тусклом свете лампы, что пружина замка заведена.

И тут же отложил оружие, узнав Планше. Слуга осторожно сделал пару шагов в комнату, огляделся и, увидев на лавке д'Артаньяна, прямо-таки бросился к нему.

— Сударь! — прошептал честный малый прерывающимся голосом. — Сударь! Скверные дела!

— Что такое? — насторожился д'Артаньян.

— Сударь, сдается мне, мы попали в ловушку! — промолвил Планше, не сводя испуганных глаз с двери.

— Это еще почему? Да успокойся ты!

— Сударь, прежде всего… Наш хозяин никакой не мельник!

— Почему ты так решил?

— Вы не забыли, что я всю сознательную жизнь готовился стать мельником? Уж я-то сразу отличу, где настоящий мельник, а где фальшивый!

— Помедленнее, Планше, — сказал д'Артаньян, садясь на лавке и затыкая за пояс пистолеты. — Давай подробнее…

— Он совсем не умеет управлять мельницей, верно вам говорю… Тут все зависит от крыльев. Он пустил крылья слишком быстро, точно вам говорю, сударь! Мука черт-те сколько времени идет черная, вот-вот загорится, а ему хоть бы хны! Таращится на нее так, будто все в полном порядке… А он ведь не пьяный и не кажется сумасшедшим. Помните, что он нам наплел? Что он и есть здешний мельник, что занимается своим ремеслом черт-те сколько лет… Все враки, сударь! Он тут совсем недавно, не знает толком, где что лежит… а главное, я уже говорил, совершенно не умеет управляться с мельницей! Это фальшивый мельник! Да работай он так, как сейчас работает, к нему никто не привез бы и горсточки зерна! Говорю вам, мука идет чернющая, чернее угля, она вот-вот загорится, а он ходит у жерновов с самодовольным видом, как индюк на птичьем дворе, как будто так и надо! Скверные дела, сударь!

Он говорил так убедительно, с таким знанием дела, что д'Артаньяну передалась в полной мере тревога верного слуги.

— Где твой мушкет? — спросил он.

— Вон там, в углу…

— Поднимись к миледи Анне, разбуди ее и расскажи все. Черт, ведь Лорме в конюшне…

— Его так просто врасплох не застанешь, сударь, — убежденно сказал Планше. — Я с ним за эти дни тесно сошелся. Человек опытный, во всяких переделках бывал. Могу поспорить, он и не спит вовсе…

— Все равно осторожность не помешает, — сказал д'Артаньян. — Разбуди миледи, потом сбегай в конюшню и предупреди Лорме. Когда вернешься, разожги фитиль, возьми мушкет и будь готов ко всему…

— А вы?

— А я пойду посмотрю на нашего любезного хозяина… Ну, живо!

Не теряя времени, д'Артаньян бесшумно приоткрыл дверь, выскользнул наружу и стал бесшумно подкрадываться к мельнице с ловкостью истого уроженца Беарна, привыкшего ходить по каменным осыпям и горным тропинкам.

Ночь была безлунная, но небо оказалось чистым. На фоне россыпи бесчисленных звезд по-прежнему кружили мельничные крылья, производившие сейчас жутковатое впечатление, — оттого, что казались чем-то живым и злокозненным…

Не успел он сделать и пары шагов, как дверь у подножия мельницы со скрипом отворилась, показался мнимый мельник с фонарем в руке. Д'Артаньян шарахнулся за угол дома, прижался к холодной каменной стене.

Мельник неторопливо прошел мимо, не заметив его, и сделал довольно странную вещь. Он повесил свой ярко горевший фонарь на столбик изгороди, проверил, не свалится ли — и ушел назад на мельницу. Д'Артаньян, оторопело наблюдавший за этими престранными манипуляциями, прокрался к мельнице. Распахнул дверь — и оказался лицом к лицу с хозяином, державшим другой фонарь.