D'esenchant'ee: [D'e]g'en'eration

Мы все помним, какой была жизнь немца до ЕА. Количество преступлений, в том числе, особо тяжких, зашкаливало все мыслимые пределы. И девяносто пять из ста преступлений были делом рук перемещенных лиц. Или взгляните на соседнюю с нами Польшу – в ней перемещенные уже полностью закошмарили местное население…

Один из присутствующих энергично закивал, и Эрих это заметил:

– Вам есть что сказать, юнгенгеноссе?

Вероятно, юноша был проинструктирован: при словах Райхсфюрера он встал, хотя все его движенья выдавали крайнюю робость.

– Простите, герр Райхсфюрер, – сказал он медленно, с сильным славянским акцентом. – Я не хотел Вас перебивать, но…

– Представьтесь, пожалуйста, – сказал Эрих мягко, но что-то в его тоне было такое, что ослушаться было невозможно:

– Мариуш Кашубовский, – юноша опустил глаза. – Я из Вроцлава… из Бреслау. Я помню день, когда танки Райхсмаршала Швертмейстера вошли во Вро… в Бреслау. Мы так ждали этот день! Наши девочки устилали дорогу цветами, хотя на дворе была зима.

Эрих, прищурившись, внимательно смотрел на парня. На что именно он смотрел, стало ясно из его слов:

– Я вижу, Вы не просто ждали этот день. Мариуш, у Вас на груди значок АК³⁷

, я не ошибся?

Юноша смутился:

– Так точно, герр Райхсфюрер! Я немного помогал нашей организации, делал для них малозаметные квадрокоптеры. Для разведки и передачи донесений. А потом и пострелять пришлось. Думали, совсем нам кранты, но герр Райхсмаршал подоспел вовремя.

– И теперь Вы трудитесь на народном предприятии Симменс – Оффенбах, – слегка улыбнулся Эрих. – Отрадно. Присаживайтесь, Мариуш, я рад знакомству с Вами.

Адъютант Эриха, молчаливая девушка с бледным лицом, лишенным мимики настолько, что казалось парализованным, коротко кивнула, хотя Райхсфюрер и не мог видеть этого кивка, и совершенно незаметно покинула зал. Эрих продолжал:

– Тем не менее, мы не можем полагаться на трудовые ресурсы из унтергебен-менш бесконечно. Тем более, что большинство из них пригодно только для малоквалифицированных работ. Поэтому роль, которую играет продукция вашего предприятия в экономике Нойерайха, трудно переоценить. Сейчас, когда последнему кретину стало ясно, что разглагольствования теоретиков-экономистов о «постиндустриальном мире» – не более чем утопические бредни, это особо очевидно. Даже наши узколобые предшественники это в конце начали понимать, лихорадочно пытаясь вернуть в Германию промышленные мощности, которые мы подарили странам вроде Турции и Китая, и создать трудовой ресурс из перемещенных лиц. Как будто они за этим ехали в Европу! Если бы мигранты хотели работать, они могли работать и у себя на родине. Нет! Они ехали в рай на земле, надеясь получить свою порцию дармовых благ.

Они, как и наши доморощенные либералы, не понимали простой истины: рай на земле есть результат кропотливого и прилежного труда свободных и сильных людей, живущих на своей Родине, говорящих на своем языке, ведущих свою здоровую жизнь в атмосфере овеянных веками традиций своего народа. Только такая Германия может быть сильной, и мы делаем ее такой.

Эрих поднял бокал:

– Я говорю «мы», имея в виду всех вас. Я уже видел кое-что из того, что вы создали, и хотел бы поблагодарить вас за ваш труд. Он будет оценен по достоинству – нормы спецснабжения с первого апреля вырастут на четверть на вашем предприятии.

Раздались несанкционированные аплодисменты. Тем временем, вернулся адъютант Эриха.

– Надеюсь, высокая оценка Партай проделанной вами работы не заставит вас почивать на лаврах, – строго сказал Эрих. – Задач у нас много. Ваши роботизированные заводы разных моделей должны появиться в каждом маленьком городке – Нойерайх не может надеяться на экспорт, мы должны сами себя всем обеспечивать. Идет программа переоснащения армии, флота, воздушно-космических сил; мы начинаем осваивать Арктику с ее огромными запасами необходимых нам ресурсов. Так что я жду, а со мной и весь Фатерланд ждет от вас работы напряженной, творческой и ответственной. Lang lebe die Reinigung!

– Lang lebe die Reinigung! – хором гаркнули инженеры. После чего все выпили и приступили к трапезе. Тем временем, Эрих, слегка перекусив (он съел всего пару канапе с сардинами – стол был не слишком богат, особенно по меркам до ЕА), подождал, пока Мариуш доест, и знаком подозвал его к себе. Мариуш слегка не понял, но адъютант Эриха, не весть как очутившаяся позади юноши, что-то тихо шепнула ему на ухо. Парень несмело встал и подошел к Райхсфюреру.

– Вы ведь не состоите в Партай? – утвердительным тоном спросил Эрих. Мариуш кивнул:

– Я еще не подавал заявления. У нас на заводе очередь из кандидатов, если сейчас подавать заявление, все равно раньше четвертого ЕА не примут.