Д(т)ень оборотня

Он лишь сейчас это понял, и клял себя, на чём свет стоит, да поздно. Просветление в ту же ночь пришло, как протрезвел, хотя  и пьяным-то не был. Бросился он в лес, к могиле свежей своей возлюбленной, да деревенские бабы шум что куры подняли, мужики на перехват пошли. Изловили, силком в деревню утащили.

А он… третью ночь в кошмарах, и поделом. Сгубил он свою Зою, отдал под самосуд, дурак, а теперь сам страдал. И с тем ненависть к Любаше всё боле со дна души поднималась…

Вот и сейчас очередной кошмар приснился. А ему всё чудилось – наяву. Пот градом, тело аж трясёт – не удержать, во рту сухо и жар в руках и ногах. Плохо аж жуть.

– Любаша… – позвал он, но та не просыпалась. Не слышала его тихий голос.

Лёг на подушку, повернул голову – Зоя уж тут. Лежит, в глаза заглядывает, руки с окровавленными пальцами к лицу тянет. Провела по щеке, след оставила кровавый. А кровь-то ледяная, густая, стылая.

– Спаси, любимый… – шепчет. А у Елисея аж сердце не движется, не стучит, так страх скрутил.– Дышать нечем, помоги…

Вскочил Елисей – откуда только силы взялись, в чём был, побежал на двор, схватил лопату да и в лес рванул, любимую вызволять. Заплутал в темноте, да видит – Зоя впереди, зовёт его, рукой машет. И он послушно за ней пошёл, отыскал-таки могилу.

Примерился, воткнул лопату, а Зоя стоит рядом, смотрит, с жадностью ловит его движения, да всё приговаривает: «освободи, спаси, помоги»…

– Сейчас, любимая, сейчас… – бормочет себе под нос, а сам всё копает, потом исходит.

Немного осталось, вот уж и крышка гроба показалась.

А уж за ним погоня – видать, не одному ему плохо спалось. И Любаша в одной сорочке, и мужики деревенские на её крик поднятые.

– Елисей, слышишь? – орут мужики, приближаясь. – Проклятая она, оставь ведьму в земле гнить!

– Назад! – остановился, занеся лопату над головой. – Не подходи – убью!

Обезумел совсем. Любаша запричитала, слезами залилась, а Елисею всё нипочём – глаза горят, ошалел совсем! Вцепился  в доски, а они – не прибиты. Замер, взглянул на остальных – на них лица нет…

– Где ведьма?! – первой опомнилась Любаша. – Ведьма где?!

И тут такой шум поднялся! Елисей-то упал прямо в пустой гроб, не в можах на ногах боле держаться, всё что-то шептал да прощения у Зои своей просил. И тут глядя в лицо любимому, невидимая ни для кого кроме как для Елисея, Зоя зло рассмеялась и… исчезла.

А жутко так всем сделалось, что беда!

Паника поднялась. К тому ж моменту почти вся деревня сюда подтянулась, пересуды начались, мужики глаза таращат, бабы страху друг на друга нагоняют.