Да не гей я! (СИ)

Я замерла, не понимая, что он имеет в виду. Вокруг нас уже столпилась толпа зевак, и Мирослав шикнул на них, чтобы шли вон. Я злорадно усмехнулась.

— Нет уж, пускай остаются. Расскажи всем нам, что чувствует убийца? Она ведь из-за тебя порезала вены. Из-за того, что ты грубо обошелся с ней.

— Хочешь знать правду? — он выпятил нижнюю губу и сузил глаза. Я кивнула, — Она порезала вены, потому что полная дура. Вешаться на парня, как банный лист, которому, ко всему прочему, ты даже не интересна, а потом страдать из-за того, что была, вот ведь сюрприз, послана в пешее эротическое. Ещё и пытаться привязать меня к себе с помощью всемогущего папочки. Кстати, не вижу его здесь, со слюной у рта вешающего на меня все смертные грехи. Покупает венок для дочурки? Ты за него?

— Бездушная тварь.

Я замахнулась, чтобы ударить его. И обязательно врезала бы по его мерзкой роже, если бы кто-то не помешал мне, схватив за запястье и сжав его. Я обернулась, чтобы «попросить» не вмешиваться не в свое дело, но задуманные слова так и не сорвались с моих губ.

Мою руку схватил Артем. И он молча качал головой, не ослабляя хватки.

— Мне больно.

Мой голос даже мне самой показался незвучным и слишком сиплым. Он не отпустил моей руки, а потащил меня куда-то, жестко раздвигая толпу свободной рукой. Я семенила за ним, чувствуя, как кожу на запястье уже жжет, но потребовать отпустить не смогла. Мы пришли в женский туалет, и Артем, ничуть не смущаясь, вошел туда за мною следом. Он отпустил мою руку и, выкрутив до упора кран с холодной водой, подвел меня к умывальнику.

— Тебе надо умыться. Ты вся горишь.

Я покачала головой, словно упрямый, испачкавшийся в грязи ребенок. Не хотела выполнять его приказы. Тем более у меня потечет тушь, что сделает меня еще более жалкой.

Только сейчас я поняла, какой дурой была. Наехать на Мирослава, негласного короля университета, прямо у всех на глазах. Скорее всего, сейчас он просто ухмыльнулся и пожал плечами, бросив в толпу «сумасшедшая».

— Надя, — Артем схватил меня за плечи, неожиданно, я даже поперхнулась воздухом, и встряхнул, — умойся.

Я, наконец, исполнила его волю. Какая разница, моей репутации уже ничего не поможет.

— Я хотел поговорить с тобой на большой перемене, но ты устроила весь этот цирк, так что, по видимому, сегодня нам придется прогулять пары.

Я снова посмотрела на Артема, и он стер с моей щеки капли воды, кажется, смешанные со слезами. А я только сейчас заметила, насколько у него теплые, сильно отличающиеся от ледяных глаз Мирослава, серые глаза.

— О чём ты хотел поговорить? — мой голос уже немного окреп и звучал гораздо уверенней, чем в коридоре.

— Ничего важного, — он улыбнулся, дернув плечом, — ты согласишься пойти со мной на настоящее свидание?

========== Гл. 5. Мирослав ==========

Толпа вокруг, как в замедленной съемке, расходилась по аудиториям под оглушительный звонок. Он казался мне настолько громким, что закладывало уши, и я отвернулся к окну, впиваясь подушечками пальцев в неровную поверхность подоконника.

Выдох и вдох. На металлический отлив окна сел голубь, тут же начиная расхаживать взад-вперед в поисках крошек. Щелкнув пальцами по стеклу, прогоняя его, я закрыл глаза и отвернулся. Пара по теории графов, наверное, уже началась, и Георгий Петрович рассказывает моим одногруппникам какую-нибудь очередную занудную тему. Но идти в аудиторию сейчас мне совсем не хотелось.

— Шуйский, ты совсем оборзел? На пару не идет, зато торчит прямо под аудиторией. Ты бы хоть спрятался.

Захарова права, что-то я действительно расслабился. А всему виной Артём. Схватил Надю за руку на глазах у всего университета. Думает теперь, что так заявил на неё свои права? Нет уж, не отдам.

Надя тоже хороша. Вместо того чтобы врезать ему между ног и вырваться, хлопает влюбленными глазками. Ничего, мы этим глазкам откроем всю правду на Власова. Нужно только время.

— Да уж, Шуйский, у тебя точно с головой не в порядке. Я сейчас как н-ку поставлю, и придется тебе в деканат идти, оправдываться.

Наша староста, Захарова, маленькая, пухлая, но бойкая, смотрела на меня своими большими (а в круглых очках кажущимися еще больше) глазами и топала ногой. За пазухой у неё торчал журнал, в который она грозилась поставить мне злосчастную н-ку.

Я открыл глаза и, посмотрев на одногруппницу, хмыкнул.

— Что мне с того, хоть весь алфавит ставь.

Захарова, закатив глаза, покачала головой. В этот момент она показалась мне маленьким круглым шаманом, призывающим дождь. Не хватало только бубна.

— Не язви. Ты ведь знаешь, что люблю я тебя и н-ку ставить не буду.

Я улыбнулся. Знаю. Захарова — одна из немногих, с кем в группе мне по-настоящему интересно общаться. И это даже несмотря на то, что она помешана на аниме и своих корейцах.

— Прикрой меня перед Георгием Петровичем, а? А я в столовку пойду, а то с утра позавтракать не успел.

— Прикрыть-то прикрою, только вот пойдешь ты не в столовку, а в деканат, — Захарова сразу уловила мое недовольное выражение лица и пожала плечами, — вызывают тебя, я не виновата.

— Ладно, схожу.