Да здравствует Герберт Уэллс!

Начало «ответной акции» как раз такое, как и рассчитывали наши аналитики: не проходит и пяти минут, как к нам подкатывают три (!) чёрных джипа, окружают Ламбо. Из них вываливается с десяток молодчиков в аккуратных и хорошо подогнанных по атлетическим, или просто массивным, фигурам, чёрных деловых костюмах.

Любимый мажор отскакивает чуть назад, и обращается к своим (А вернее, папочкиным!) холуям, буквально трясясь от радости и чуть не визжа от распирающих эмоций:

– Вот он, вот он, этот пидар! Уделайте его! Но – так, чтоб остался жив! А потом – загрузите в багажник, и – к нам на дачу! Я хочу сам ему кое-что объяснить! – при этом его даже не останавливают нацеленные и на меня и на него несколько уже десятком мобильников зевак – как наших, отечественных, так и зарубежных.

Запрыгиваю на капот «Дьябло», чтоб дать нашим, сидящим по позициям, больше оперативного простора, и на какое-то время затруднить козлам их миссию.

А не подвели наши. Недаром рассаживали их по всем этим арендованным и опробованным комнатам с открытыми сейчас окнами.

Выстрелов, конечно, не слышно, но падают, как подкошенные, мерзко скалящиеся молодчики, падают прямо щерящимися рожами в брусчатку.

Сказать, что мой мажор удивлён – ничего не сказать! Но вот падает и он, застонав, и сложившись пополам: резиновая пуля в живот – это удовольствие, мягко говоря, ниже среднего! Ну а козлам его пришлось ещё хуже: им досталось пластиковыми! Они, понятное дело, не убивают, но если такой шандарахнет по затылку или в лоб – сознание «уплывает» гарантировано! А в тело стрелять бессмысленно: они ведь наверняка все в жилетах.

Спрыгиваю снова с капота на брусчатку. Достаю из другого кармана алмазный стеклорез. Пишу, царапая, на лобовом панорамном стекле: «Гандон!». Подумав, добавляю чуть ниже: «…уесос!». Зевак прибавляется, но что-то я не вижу, чтоб хоть один из них попытался вызвать к «пострадавшим» скорую помощь. Всё верно: никто не хочет связываться. А тем более – выступать свидетелем. Сейчас у всех, как в старинном мультике «Маугли»: «Каждый – сам за себя!»

И поэтому толпа за моей спиной начинает вдруг весьма быстро рассасываться – всё-таки услышал я приближающееся откуда-то издалека завывание полицейской сирены.

Тихо и мирно удаляюсь в поперечный проулок, что как раз в двадцати шагах от лавчонки. Видеокамер наблюдения, натыканных тут через каждые десять шагов, не боюсь: на этот раз над пластимаской моего лица поработалине какие-нибудь кустари-одиночки. А профессионалы! Так что теперь только бы добраться до метро, и снять мою «личину» за какой-нибудь колонной, чтоб поменять «лицо». А вернее – открыть очередную пластимаску. И заодно и поддетую снизу, под белую рубаху вульгарную рубашечку в клеточку скинуть, чтоб остаться в майке… Ну, и кроссовки переодеть – а то белые уж слишком бросаются в глаза.

Второе переодевание – уже на станции прибытия.

На разборе «полётов» тренер много вокруг да около не ходит:

– От лица командования выражаю благодарность всем участвовавшим в сегодняшней операции. Особо хочу поблагодарить бойца Ривката. Он абсолютно чётко выполнил все указания, и операция прошла штатно. И без проблем.

Ну а теперь неофициальное сообщение.

Сегодня, спустя десять минут после инцидента с Грязевым-младшим, с Грязевым-старшим, его отцом и комендантом здания Белого дома, произошла ужасная трагедия. Он, обеспокоенный сообщением, поступившим от его сына, так торопился спуститься на лифте вниз, что не дождался, пока закроются двери кабины. И оказался зажат ими.

Поэтому при движении лифта вниз его буквально разорвало. На две части.

Пострадавший умер на месте, от потери крови.

Но поскольку именно он отвечал за технику безопасности, подбор персонала, надлежащий вид и функциональность здания, и нормальную работу всех его механизмов и устройств, всё случившееся срочно созванная чрезвычайная комиссия признала несчастным случаем, произошедшим по собственной вине пострадавшего. Проявившего беспечность, некомпетентность, и разгильдяйство. (И не только в работе, а и в воспитании сына.)

К сожалению, все видеокамеры, как та, что находилась в лифте, так и те, что располагались на этажах этого лестничного пролёта, в это время были отключены на профилактику. Приказом этого самого коменданта.

Но обстоятельства настолько однозначны, что никаких сомнений в отсутствии должной квалификации и преступной халатности со стороны самого

пострадавшего, у комиссии не возникло. Протокол уже подписан. Семье выплатят компенсацию.

Из казённой квартиры в доме для чиновников из Администрации, разумеется, выселят. Льгот и правительственных пайков, естественно, лишат. Грязеву с работы в секретариате премьер-министра уже уволили.

Адвокаты, обслуживавшие эту семейку, уже отказались работать с ними.

Всё. Эта миссия успешно завершена.

А сейчас – все в зал.

В зале мне сегодня опять – и повезло, и не повезло.

Потому что снова в спарринг-партнёры достался мне тренер.