Да здравствует король (ЛП)

Она натягивает мою рубашку, стараясь побольше скрыть свои ноги. Быстро кивнув в его сторону, она проходит мимо него и выбегает из комнаты.

Этот ублюдок оборачивается, чтобы посмотреть на нее, когда она проходит мимо него, зная, что он сможет увидеть ее бедра и, возможно, даже больше. Эта мысль в мгновение ока превращает меня в убийцу.

— Не смотри на нее, мать твою! — Я огрызаюсь.

И тут же жалею о своей вспышке. Я поступаю прямо противоположно тому, что должен делать в этот момент, и слишком многое раскрываю. Он медленно поворачивается ко мне и смотрит на меня, погрузившись в раздумья.

— Она одна из стипендиаток. — Это утверждение, а не вопрос.

— Она никто. Просто быстрый трах.

Он продолжает смотреть на меня расчетливым взглядом. Я не хочу, чтобы он знал о ее существовании.

Она возвращается, одетая в голубое платье с ромашками, и выглядит просто охренительно.

— Мне еще раз жаль, что вам пришлось это увидеть. Я Беллами.

— Приятно познакомиться, Беллами. — Сказал он, пожимая протянутую руку. — Я помню ваше имя еще по стипендии. Я не знал, что вы встречаетесь с моим сыном.

— Я…

— Она не встречается. — Перебиваю я.

Она бросает на меня обиженный взгляд.

— Мы… просто друзья. — Она говорит с вежливой улыбкой в его сторону.

— Мы просто уходили. — Я бросаю в его сторону, хватаю ее за локоть и почти тащу за собой, пока иду к двери.

— Надеюсь, мы еще увидимся, пока я в городе, Беллами. — Он говорит, и я понимаю, что он подначивает меня, пытаясь заставить меня снова отреагировать.

— Взаимно. — Говорит она, прежде чем я успеваю вывести нас в коридор.

Она вырывает свою руку из моей хватки, разъяренная.

— Ты был просто непростительно груб, — восклицает она. — Может, ты и можешь так разговаривать со своим отцом, и тебе это не покажется большой проблемой, но он — исполнитель моей стипендии. Ты знаешь, что он отвечает за мое будущее здесь. Он может лишить меня всего этого завтра, если захочет.

— Он этого не сделает. — Я говорю, мой тон уверен.

Она смотрит на меня с отвращением.

— Ты выставил меня шлюхой. Я знаю, что мы не встречаемся, и это прекрасно, но ты не имеешь права выставлять меня дешевой интрижкой, когда он застанет меня полуголой на кухне вокруг своего сына. Он твой отец и человек, отвечающий за мою стипендию. Имей немного больше уважения ко мне.

— Это не входило в мои намерения. Но я хочу, чтобы ты держалась от него подальше.

— Прости?

— Ты меня слышала.

— Извини, позволь мне уточнить мой вопрос. Прости, кто ты такой, чтобы указывать мне, что я могу делать, а что нет?

— Я серьезно, Беллами. Я не хочу, чтобы ты была рядом с ним.

— Я могу понять, почему ты не хочешь. В конце концов, ты же не хочешь, чтобы каждый «быстрый трах» знакомился с твоим отцом.

Блять. Она это слышала.

Я провожу рукой по волосам, расстраиваясь. Почему она не может просто выслушать меня и хоть раз не нагрубить?

— Не смей выглядеть расстроенным. Я здесь пострадавшая сторона. — Она говорит, завязывая шнурки дрожащими от гнева руками. — Я пыталась быть терпеливой с тобой и узнать тебя настоящего, Роуг, но ты делаешь это очень трудным.

Она с силой затягивает второй шнурок и встает. Я хватаю ее за руку, когда она пытается протиснуться мимо меня.

— Куда ты идешь?

— На прогулку. Мне нужно проветрить голову, — говорит она. — Как я уже сказала, он курирует мою стипендию, так что если он захочет встретиться со мной, я с радостью соглашусь. И, честно говоря, мне совершенно наплевать, есть у тебя на это претензии или нет.

Я возвращаюсь на кухню, сжимая кулаки и пылая гневом.

— Почему ты снова здесь? Разве у тебя нет новой игрушки, которой ты можешь испортить жизнь в Америке? — спрашиваю я, гнев затягивается петлей на моей шее. Мое дыхание хриплое и неглубокое.

Он любит молодых, мой отец. Я застал его за траханьем девочек моего возраста еще до того, как я стал совершеннолетним. Отвращение бурлит у меня в животе, когда я думаю о том, что он сделал.

— Торнтон сказал мне, что ты убрал замечания из ее личного дела.

Он все еще сосредоточен на Беллами. Любой интерес, который он проявляет к ней, опасен. Он как акула в воде, почуявшая кровь, и он нападет на нас обоих, если я не сыграю правильно.

Я обхожу его и иду к холодильнику, заставляя его повернуться ко мне лицом. Достаю из холодильника бутылку, откупориваю ее и делаю бесстрастный глоток.

— Почему тебя это волнует?

— Не каждый день мой сын проявляет интерес к чему-то, тем более к девушке. Что она для тебя?

— Ничего. Мне было скучно, и я решил, что она будет хорошим развлечением. Вот и все.

Он угрожающе смотрит на меня. Я скрещиваю руки и стою твердо, привыкнув к его тактике запугивания.

— Не надо мне врать.

— Моя жизнь — не твое собачье дело. То, что я делаю или не делаю с Беллами, не имеет к тебе никакого отношения. Я не буду подвергаться этим допросам только для того, чтобы ты мог поразвлечься на любой информации, которую я тебе дам. Возвращайся в Америку, здесь ты не нужен и не желателен.