Дагестанская сага. Книга I

– Фаридочка?! О Аллах, неужели мой сын остепенился? – воскликнула обрадованная Айша. – Мы с Ансаром и не мечтали о том, что ты сделаешь такой чудесный выбор!

– Честно сказать, мама, я уже давно обратил на неё внимание, но… я её стесняюсь!

– Ты стесняешься? Вот теперь я вижу, что на этот раз действительно всё по-другому! Твой отец будет рад, когда ты скажешь ему об этом…

– Мам, – нерешительно произнёс Имран, – а может, лучше ты скажешь?

– Имран! – укоризненно воскликнула Айша. – Ну почему ты не можешь сам поговорить со своим отцом?

– Потому… что он не воспримет это всерьёз. Папа считает, что я ветреный и… и всё такое…

– Признайся, что ты сам не раз давал ему повод так думать! А сейчас именно тот случай, когда ты можешь его переубедить. Я уверена, что он будет доволен!

– Ладно… я поговорю с ним! – неохотно согласился Имран.

Разговор с отцом получился совсем коротким, но и конкретным. Ансар действительно был доволен, узнав о выборе сына, но после слов одобрения сказал, жёстко глядя Имрану в глаза:

– Женитьба – это дело чрезвычайно серьёзное! Люди женятся один раз и на всю жизнь. Когда ты просишь у отца руки его дочери, то это значит, что ты готов нести ответственность за неё и в её лице за будущее потомство. Если ты и в самом деле готов нести такую ответственность, то я с радостью благословлю твой выбор и поговорю с Саидбеком.

– Да, папа, я готов! – не раздумывая, ответил Имран, и лицо его расплылось в счастливой улыбке.

Глава 7

Чрезвычайно обрадованный выбором сына, Ансар не стал откладывать вопрос его женитьбы в долгий ящик и прямиком направился к жившему на соседней улице Саидбеку.

Саидбек принадлежал к тем почтенным буйнакцам, кто и не думал сторониться Ансара после его возвращения из ссылки, а, напротив, всячески подчёркивал своё доброе и уважительное отношение к последнему, а посему встретил его приветливо и в высшей степени радушно, наказав жене поставить на стол всё, что есть в доме.

В своё время Саидбек и сам чудом избежал ареста, когда однажды в кругу приятелей заметил, что по своему качеству немецкие папиросы куда лучше наших, и данное замечание, тут же став достоянием соответствующих органов, едва не стоило ему свободы. Во всяком случае, парню долго пришлось доказывать органам, что он всю жизнь курит только отечественные папиросы, а о немецких всего лишь читал в журнале.

Этот неприятный случай стал для Саидбека хорошим жизненным уроком, после которого он уже ничего подобного ни при ком не говорил, а лишь рассуждал пространно об особенностях климата того или иного региона.

Профессия ювелира, которой он овладел ещё до войны, давала ему возможность не только жить безбедно, но и делать неплохие отложения на «чёрный» день.

Чёрный день случился в его жизни, когда пришлось хоронить жену, и тут не помогли никакие сбережения. Фатиму сбил грузовик, управляемый пьяным водителем. Молодая женщина погибла прямо возле своего дома, оставив крошечную дочурку Фариду на безутешного Саидбека.

Спустя пару лет после гибели жены он вновь женился, исключительно по причине того, чтобы у его дочери была мать, пусть неродная, но способная помочь ему воспитать девочку.

Для этого он искал такую женщину, которая не может иметь своих детей, а потому перекинет всю свою любовь на его ребёнка.

Помогли родственники. Они нашли для Саидбека такую женщину, и вскоре Разия-ханум, привлекательная молодая женщина лет тридцати, обладательница прелестных ямочек на всё ещё розовых и свежих щёчках, с которой её первому супругу пришлось с большой неохотою развестись под давлением родни именно по причине неспособности её к деторождению, переступила порог зажиточного дома Саидбека, став полновластною его хозяйкой.

Она тут же окружила ребёнка заботой и вниманием, одаряя девочку щедрыми порциями ласки, в особенности возраставшей в присутствии Саидбека, чем последний был чрезвычайно доволен.

Взяв в дом хозяйку не столько для себя, сколько для своей осиротевшей дочери, мужчина и сам не заметил, как полностью подпал под очарование новой супруги, и воспоминания о первой, совсем юной жене, погибшей столь трагически, тревожили его теперь всё реже, вытесняемые реальным настоящим в лице Разии-ханум с её очаровательными ямочками и щёчками.

Именно ей посвящались теперь чудесные изделия из золота и драгоценных камней, которые Саидбек искусно изготавливал сам либо приобретал в большом количестве у торговцев.

Фарида росла застенчивым и угловатым ребёнком. Мать свою она почти не помнила и подолгу рассматривала её старую пожелтевшую фотографию, внимательно всматриваясь в малознакомое лицо и дорисовывая в своём воображении те черты, которые ей хотелось бы видеть в матери.

К Разие-ханум девочка была весьма привязана, называя её «мамой», да и считая её таковой. Где-то, однако, на самом дне своего сердца она испытывала определённого рода смущение, словно считая себя изменницей по отношению к памяти Фатимы.