Дайте стройбату оружие

– Знаешь, Николай, у меня в той стороне тоже очень близкие люди должны жить, но скажу тебе по секрету, что мы не только о своих близких должны думать, а о том, как Родину меньшей кровью спасти. Давай дальше думать.

Вот восточнее реки Вязьма, от дерени Чащевка, течет по лесу и вдоль леса речушка Бестрень – приток Вязьмы. За ней, в километре южнее, наши позиции можно разместить от Бараново до Жуково, которые будут с севера речушкой Бестрень прикрыты.

А там на горочках полтора десятка деревень и хуторов, полтора десятка высот с прекрасными секторами обстрела. Представляешь как хорошо получится, если наши войска с укреплённых высоток будут огонь вести по немчуре, вязнущей в низинках возле речки Бестрень. Её сходу не переедешь, но есть и хорошие броды, где даже сапог не замочишь. Смотри, вот здесь первый брод, на дороге от Шипулино к Бараново. И брод на дороге к Хмелита за Лавровским лугом. Сам луг сырой и топкий, а вот брод крепкий, каменистый и дорога от него до Лаврово посуху накатана.

Так что, если что нехорошее случится, нельзя в этих местах немца через броды, через Бестрень пускать. Это единственный простой путь с Вяземского большака в наши тылы. Дальше, от Чащевки да от Зяблово опять на север леса да низины с ручьями идут.

Так что думай, как лучше немцев через Бестреньские броды не пустить, а когда надумаешь и сказку былью сделаешь, то можешь назначить в роте старшего за себя, который за порядок ответит, и сбегать на денёк домой. Я тебе увольнительную записку с большой синей печатью из штаба привезу, чтобы тебя по дороге не заарестовали случаем. Рота пусть денёк отдохнёт. Заработала отдых, а затем веди роту в Чащевку. Там в парке старый барский дом должен стоять. Если он свободен от войск, располагайтесь в нём, чтобы на сырой земле простуду не зарабатывать и наглухо перекройте все дороги и тропинки от Вяземского большака до Чащевки так, чтобы комар носа просунуть не смог. Это семь километров. Вам на это семь дней.

Так мы с тобой решим вопрос о естественных рубежах обороны на этом просторе. Этакую хитрую ступенечку перед Ерошинским и Пигулинским безлесьем изобразим. Ничего, что не прямая линия фронта, зато немцы нос разобьют, карабкаясь на нашу ступеньку. Есть у меня ещё одна задумка, но не знаю, останется ли на неё время. Если останется время, то ваша рота ещё одну подлянку для немцев приготовит.

– Какую подлянку?

– Николай, у вас в деревне, в разлив, на малых ручьях и речушках отнерестившихся щук вершами ловили?

– Ловили. За один раз, килограмм по двадцать брали. А однажды, когда батька еще жив был, такое бревнище зубастое попалось, что я один и вытаскивать рыбину их верши испужался. За батяней сбегал, вот мы с ним вершу из воды выволокли, подальше от берега отнесли, чтобы щука в речку не сиганула, Вытряхнули щуку на траву, а она пастью щелкает, хвостом о землю бьёт так, што аж на метр сама вверх подлетает. Еле утихомирили. Потом батяня ее, уже снулую, рукой под жабры ухватил, на спину себе положил и понес. Не поверишь, но голова у щуки вровень с батиной головой торчала, а хвост по земле волокся. Жалко что не вкусная старая щука. Жесткая и безвкусная. Но сейчас бы её мои гаврики за здорово-живёшь умяли бы…

– А как вы вершу ставили?

– Обычно. Две жердины с берега на берег клали. Между ними колья вбивали в дно ручья. Посреди частокола дыра. В ней вершу устанавливали, а по бокам от верши еловые ветви перед частоколом в воду опускали, чтобы воде и рыбе один путь был – в вершу.

– Слушай, Николай, что я предлагаю. Сделать по окрестным ручьям и на Бестрени то же самое, только жерди бревнышками, вкопанными в берег заменить, колья почаще вбивать, один к одному, да повыше концы оставлять. На метр выше воды, а потом перед частоколом еловые ветви, сено старое прошлогоднее, навоз соломистый в воду побросать. Вот и получится плотинка на речке и уровень воды повысится, так же, как перед бобровыми плотинами. Правда у бобров сооружения посерьёзнее. На годы строятся. А нам нужно чтобы они до зимы продержались. Как зальёт вода низинки, так сама и принесёт, добавит плотинкам сухой травы, веток, мусора листьев прошлогодних.

Только делать запруды нужно там, где берега повыше, да места недоступнее и в местах где плотину не вдруг увидишь. Под упавшими деревьями, водой подмытыми, под ивами раскидистыми, за или даже под существующими завалами. Немцы, конечно, их потом обнаружат, но сходу ни на машинах, ни на мотоциклах не переедут, а если от поднявшейся воды берега раскиснут, да непроезжими станут – совсем хорошо будет.

После завершения работ, карту со всеми отметками доставишь в штаб. Кстати, Вы случаем пистолетика вместе с картой в самолёте не находили.

– Находили. Два пистолета и пулемёт, и пять бомб больших – в рост человека.

– Николай, будь другом, подари мне один, а то у тебя пулемёт под рукой и сотня архаровцев, которым сам чёрт не страшен. А я один по тылам мотаюсь. Вдруг на диверсантов нарвусь. Не постреляю гадов, так хоть сам застрелюсь, чтобы наших с тобой оборонительных секретов под пытками не выдать.

– Держи.