Дайвинг - Блюз

— Ты что? — испугалась Лерка. — Если узнают— они нас замочат.

— Без него мне и так жизни нет. — Она, трясясь от страха, дерзко включила внутреннюю связь с кабинетом.

Там рассматривали сделанные Леркой снимки.

— Он. Морда не та немного, но глаза такие же дерзкие. И хорошо сохранился.

Крутой и всесильный Эмир сомневался, ворочая своим грузным телом на скрипучем диване:

— Хотя если пластику сделал на лице и залепил все шрамы… Эти каины, еврохирурги, любую пластику

сейчас… лишь бы бабки. Смотри, все уважаемые и крутые после пластики ходят! Прикинь, другая репа, конкретно!

Так подойдет к тебе близко — ты и знать не будешь!

— Ты вроде после пластики даже похорошел. Киллеры хрен узнают, — "лизал" крутому Эмиру Колюня.

— Типун тебе! Следи за базаром, сявка!

— Нет, что ты, Эмирчик! — извивался испуганный Колюня, лыбился и закатывал глазки.

— Это потому что классные спецы делали. За пятьдесят косых евро всего, и жир убрали с брюха, и морду

подтянули. И жир длинной иголкой такой — фиить! А сами стоят в фартуках окровавленных, как маньяки!

— Вспомнил: Мирный — это его фамилия была? — подбросил темку Колюня,

— Фамилия, но как кликуха звучит, — подсел на воспоминания Эмир. — Фартовый был пацан. Старался

договариваться, дела миром решать. Не всегда, конечно, миром получалось. Мы, в начале движения всего, вместе

терлись. Сначала по спортзалам, потом по ресторанам, терки-разводки, разборки. Еще лет пятнадцать тому. Такая

бригада была. Евреи, хохлы, греки. И общак ему поручили. Еще пацаны стебались, что его кликухой порт Мирный

вояки назвали…. А потом разошлись наши пути-дорожки. Или от наркоты крышу ему рвануло, или все вместе —

короче, войну устроил. Много людей полегло.

— Та я помню эти движения. — вставился Колюня. — Но все равно думаю, а вдруг это все же не он? Что-то как-

то… — поеживался от поганых предчувствий.

— Что ты можешь помнить?! Ты тогда сопля был. Шестерка из малолетки. Жалеть не буду, что тебя из дерьма

вынул? Отрабатывай теперь! Он — не он?

— Та он, скорее всего, — еще раз вставился Колюня.

— Хитрый он. И умный. Опытный, гад. Сильный боец — ты это имей в виду. Специально говорю тебе, чтоб не

расслаблялся. Потом разошлись мы. Он стал наших «валить», мы — его братву. И главное, писал на кассеты кое-

какие базары на «сходняках». Нехорошие… Ну, и «малявы» кое-какие остались от братвы. Нехорошие малявы.

Пытался даже «предъявы» слать. Тогда рванули его «мерина», "привет" под днище подложили. В сопли, в куски