Дайвинг (СИ)

И одним слитным движением погрузился в подготовленный вход. Фрейн всхлипнул, ощущая себя букашкой, нанизанной на иглу. Император все еще был велик для него даже после целой ночи подобных упражнений. Почувствовав, как напрягся мальчишка, Тимо остановился, целуя шею и плечи наложника. Его ладони гладили грудь Фрейна, пальцы теребили соски, затем, спустившись к бедрам, обняли полуэрегированный член юноши, поглаживая в медленном, возбуждающем ритме. Немного привыкнув к размерам Повелителя, Фрейн заерзал, намекая на готовность продолжить, но Тимо лишь усмехнулся, продолжая ласкать ствол партнера, склонился к покрасневшему уху мальчишки, прошептал:

- Давай, прояви усердие и потрахай себя моим членом.

Фрейн захныкал, понимая, что старлинг не шутит и ему придется хорошенько постараться, чтобы удовлетворить Императора. Медленно, стараясь понять, как двигаться, юноша начал раскачиваться на цепях, и уже совсем скоро ему самому стало недостаточно такого неторопливого ритма. Постанывая сквозь зубы, он все яростнее насаживался на твердый член любовника, а тот ласковыми невесомыми прикосновениями снимал боль в саднившей спине, словно стирая отметины, оставленные хлыстом и плетью. Но этого было недостаточно!

Вдруг Император, хрипло зарычав, надавил на поясницу мальчишки, заставляя прогнуться, и с силой вонзился в него, исторгнув сиплый крик. Выпад, еще и еще, безжалостно, жестко, почти насилуя… И вновь удары плетью, о существовании которой юноша успел забыть. Кожаные полоски с силой опускались на кожу, раня ее и Фрейн ощущал каждый такой “поцелуй” как горячую линию. Тимо двигался в рваном, диком ритме, каждый свирепый толчок сопровождался ударом и очень скоро наложник перестал понимать разницу между болью и удовольствием. Они словно смешались в его сознании, и чем острее была боль, тем невыносимее удовольствие! И вот уже Фрейн не понимает, что именно возносит его к вершине наслаждения, ибо две грани лезвия слились, наконец, воедино. От криков саднило горло, но он не мог и не хотел запретить себе открыто выражать свои чувства, а Тимо, возбуждаясь еще сильнее от непристойно громких стонов и криков любовника, продолжал эту вакханалию страсти и Фрейн видел в многочисленных отражениях, как сталкиваются их бедра, с каким-то извращенным удовольствием наблюдая дикий танец обнажённых, блестящих от пота тел.

Губы Императора беззвучно шевелились, произнося, словно заклинание, одно-единственное имя. И вновь Фрейн предал сам себя, взмолившись:

- Пожалуйста, прошу тебя! Назови это чертово имя!!!

Он не думал, что Император прислушается к нему, однако тот, закрыв глаза, откинул голову и, содрогаясь всем телом, прижался бедрами к бедрам Фрейна, бурно изливаясь с еле слышным стоном:

- А-айро-он…

Наручники щелкнули, Фрейн упал на залитые собственным семенем простыни, чувствуя приятную тяжесть большого теплого тела Императора. Глаза закрывались сами собой, по губам расплывалась довольная улыбка, и пропустив сквозь пальцы серебристые пряди, сказал:

- И все-таки ты любишь!..

- Заткнись, - буркнул Император, переворачивая разомлевшего Фрейна и настигая его губы настойчивым жадным поцелуем. - Мне больше нравятся твои стоны, а не комментарии.

- А знаешь, что мне понравилось больше всего? Ты помнишь наизусть все мои родинки.

- Ну разумеется, Айрон, особенно со спины, - ехидно добавил Тимо, наблюдая, как с любовника сползает поддельная личина Фрейна, императорского наложника, оставляя знакомый образ Владыки Эргона. - А теперь будь добр, замолчи хоть на секунду и дай тебя поцеловать.

И они целовались долго, со вкусом, благодаря друг друга за незабываемую ночь прикосновениями и тихой лаской. А утро… Утро встретило Айрона хмурым синим взглядом одетого и застегнутого на все пуговицы Императора Галактики. Неуютно поежившись под леденящим прищуром, Айрон собрал свою одежду и, приведя себя в порядок, сел в ближайшее кресло, словно прилежный ученик, сложив ладони на коленях и стараясь не раздражать строгого учителя своим помятым видом.

- Итак, Айрон, - холодно начал Тимо, подойдя к окну и заложив руки за спину. - Ты облажался.

- Когда?! - Возмущенно вопросил вампир, но, встретив прокурорский взгляд, виновато потупился.

- Ну, для самого первого погружения весьма неплохо, - сменив гнев на милость, устало вздохнул Тимо, - но косяки начались уже во время собеседования. Знаешь, в чем проблема? Ты несерьезно отнесся к моему предупреждению, а я не привык работать в полсилы. Первое: ты позволил себе вольности, допустив цитату примерно такого содержания: “он стал для меня солнцем”. Довольно грубый намек, не находишь? Второе: реакция на некоторые кодовые фразы. Нужно лучше держать контроль. Учитывая, что сроки теста не обговаривались и передо мной мог оказаться самый обычный мальчишка, признаться, первое время ты заставил меня сомневаться, особенно тогда, когда принял несвойственную тебе роль наложника, да еще и с собственным обликом, хоть и ущербным. Изящный ход, не спорю.

Айрон польщённо улыбнулся.