Далекие чужие. Как Великобритания стала современной

Политические движения претерпели аналогичную трансформацию. Когда они впервые возникли в период между движением уилкитов в 1760-х годах и чартизмом в 1840-х, национальная сплоченность этих движений в значительной степени зависела от харизматических лидеров, таких как Дж. Уилкс и Ф. О’Коннор. В разгар движения уилкитов в 1769 году 50 тысяч подписей под петициями с дальнейшими обещаниями поддержки поступили от множества существующих клубов, лож и ассоциаций со всей Англии [Brewer 1976: 175]. Их связывал сам Уилкс, ставший выразителем требования различных свобод: свободы выборов, свободы прессы и права публиковать парламентские дебаты. Сторонники посылали ему подарки, печатали портреты, помещали его изображение на кружках и тарелках, произносили тосты и называли в его честь пабы, устраивали праздники в день его рождения. Надлокальный характер движения эффективно удерживался за счет его личности и репутации. Государственные репрессии в виде «Закона о мятежных собраниях» (1794), законов о государственной измене (1795 и 1817), законов о собраниях (1799,1800,1825) и Шести исключительных законов (1819) неизбежно замедлили организационное развитие корреспондентских и конституционных обществ 1790-х и 1810-х годов, которые, как и политические союзы во время кризиса реформ 1829–1832 годов, по-прежнему зависели от отдельных лидеров, объединявших их в общенациональные движения – свидетельством чему имена Пейна, Картрайта, Коббета и Ханта[20]

[LoPatin 1999; Dozier 1983]. Постоянные поездки и турне по стране позволили многим лидерам связать воедино разнородную борьбу на местах и возникающие организации. За один месяц во время чартистской агитации 1839 года О’Коннор, по сообщениям, проехал 15 сотен миль и выступил на 22 публичных собраниях – часто в течение нескольких часов [Epstein 1982; Belchern, Epstein 1997: 174–193]. Такой тип харизматической организации усиливался за счет газет. Как у Уилкса была газета «North Briton», а у Коббета – «Political Register», так и у О’Коннора была «Northern Star». К 1839 году «Northern Star» разошлась тиражом в 40 тысяч экземпляров, а ее читательская аудитория составляла 300 тысяч человек. Ее формат, сочетавший репортажи о деятельности чартистских групп на местах, освещение национальной политики, письма читателей и сенсационные криминальные истории, оказался очень эффективным для объединения разных точек движения [Thompson 1984: 49; Jones 2005:3-24].

Несмотря на сохраняющуюся важность харизматических способов организации, бюрократические представительные структуры становились все более необходимыми для национальной политической мобилизации. По своему национальному охвату и формальной организационной структуре чартизм значительно превосходил своих предшественников. К концу 1840-х годов более тысячи населенных пунктов имели ту или иную форму чартистского движения, а с 1839 по 1858 год местные отделения направляли делегатов на ежегодный съезд Национальной чартистской ассоциации. Она финансировалась за счет ежеквартальной подписки в размере двух пенсов, а членские билеты выдавались как мужчинам, так и женщинам [Chase]. И все же именно «Лига против хлебных законов» стала лидером. Как и чартисты в 1839 году, она учредила национальный съезд для делегатов, избранных местными ассоциациями, и разработала официальную конституцию (на пике своего развития в 1842 году 124 из 316 местных ассоциаций направили делегатов). Финансируемая за счет пожертвований и деятельности местных ассоциаций по сбору средств, лига основала штаб-квартиру с 15 штатными лекторами и персоналом из 20 человек. К 1843 году этот штат был способен распространять миллион брошюр в неделю в дополнение к еженедельному циркуляру «Anti-Corn Law Circular». Кроме того, они разработали общенациональную избирательную стратегию, ориентированную на конкретных кандидатов и избирательные округа, а также на самих избирателей в частности, используя новый реестр избирателей, созданный в 1832 году. Пять миллионов печатных пакетов с трактатами были разосланы полумиллиону избирателей в 200 округах – либо по почте, либо доставлены вручную, от двери к двери, 500 распространителями. Пользуясь преимуществами «Пенни пост», Лига рассылала 300 тысяч писем в неделю непосредственно специально отобранным избирателям. Это была беспрецедентная и неудержимая политическая машина [Pickering, Tyrell 2000].