Далеко, далеко на озере Чад…

Я поставил палатку на каменном склонеАбиссинских сбегающих к западу горИ беспечно смотрел, как пылают закатыНад зеленою крышей далеких лесов.Прилетали оттуда какие-то птицыС изумрудными перьями в длинных хвостах,По ночам выбегали веселые зебры,Мне был слышен их храп и удары копыт.И однажды закат был особенно красен,И особенный запах летел от лесов,И к палатке моей подошел европеец,Исхудалый, небритый, и есть попросил.Вплоть до ночи он ел неумело и жадно,Клал сардинки на мяса сухого ломоть,Как пилюли, проглатывал кубики маггиИ в абсент добавлять отказался воды.

Я спросил, почему он так мертвенно бледен,Почему его руки сухие дрожат,Как листы… «Лихорадка великого леса», —Он ответил и с ужасом глянул назад.Я спросил про большую открытую рану,Что сквозь тряпки чернела на впалой груди,Что с ним было? «Горилла великого леса», —Он сказал и не смел оглянуться назад.Был с ним карлик, мне по пояс, голый и черный,Мне казалось, что он не умел говорить,Точно пес, он сидел за своим господином,Положив на колени бульдожье лицо.Ho когда мой слуга подтолкнул его в шутку,Он оскалил ужасные зубы своиИ потом целый день волновался и фыркалИ раскрашенным дротиком бил по земле.

Я постель предоставил усталому гостю,Лег на шкурах пантер, но не мог задремать,Жадно слушая длинную, дикую повесть,Лихорадочный бред пришлеца из лесов.Он вздыхал: «Как темно… этот лес бесконечен…He увидеть нам солнца уже никогда…Пьер, дневник у тебя? Ha груди под рубашкой?Лучше жизнь потерять нам, чем этот дневник!Почему нас покинули черные люди?Горе, компасы наши они унесли…Что нам делать? He видно ни зверя, ни птицы,Только посвист и шорох вверху и внизу!Пьер, заметил костры? Там, наверное, люди…Неужели же мы наконец спасены?!Это карлики… сколько их, сколько собралось…Пьер, стреляй! Ha костре человечья нога!

B рукопашную! Помни, отравлены стрелы!Бей того, кто на пне… он кричит, он их вождь…Горе мне! на куски разлетелась винтовка…Ничего не могу… повалили меня…Нет, я жив, только связан… злодеи, злодеи,Отпустите меня, я не в силах смотреть!..Жарят Пьера… а мы с ним играли в Марселе,Ha утесе у моря играли детьми.Что ты хочешь, собака? Ты встал на колени?Я плюю на тебя, омерзительный зверь!Ho ты лижешь мне руки? Ты рвешь мои путы?Да, я понял, ты богом считаешь меня…Ну, бежим! He бери человечьего мяса,Всемогущие боги его не едят…Лес… о лес бесконечный… я голоден, Акка,Излови, если можешь, большую змею!»

Он стонал и хрипел, он хватался за сердцеИ наутро, почудилось мне, задремал;Ho когда я его разбудить попытался,Я увидел, что мухи ползли по глазам.Я его закопал у подножия пальмы,Крест поставил над грудой тяжелых камнейИ простые слова написал на дощечке:«Христианин зарыт здесь, молитесь о нем».Карлик, чистя свой дротик, смотрел равнодушно,Ho когда я закончил печальный обряд,Он вскочил и, не крикнув, помчался по склону,Как олень, убегая в родные леса.Через год я прочел во французских газетах,Я прочел и печально поник головой:– Из большой экспедиции к Верхнему КонгоДо сих пор ни один не вернулся назад.