Далеко от Москвы

— Завтра? — испугался Умара. — Я давно ждал! Несколько месяц огонь в рука не держал! Весь замерз, душа замерз! Ночи не спал — думал, как начну варить...

Беридзе переглянулся с Батмановым, Тополевым и Ковшовым — они улыбались захолодевшими губами. Умара переводил с одного на другого умоляющие глаза.

— Надо позволить, Георгий Давыдович, — не выдержал Тополев. — Раз уж решили сегодня начинать сварку, отступаться не стоит.

— Хорошо, уговорили. Действуй, Умара.

— Спасибо начальник! Большое спасибо! Подарок сделаю за это! — крикнул сварщик и побежал к берегу,

На огромной сварочной площадке были уложены на деревянных подкладках три длиннейшие нитки труб, в стык одна к другой. Возле одной из нитей стоял газосварочный агрегат Умары Магомета. Бригада его — высокий веселый здоровяк Вяткин, подручный Умары, да еще трое рабочих — ждала своего старшого.

Умара с ходу прокричал команду. Подсобные рабочие — центровщики принялись вагами ровнять первые две трубы. Старшой внимательно осмотрел уже зачищенные до блеска края труб и взял из рук напарника сварочную горелку — от нее к агрегату тянулись два шланга. Сварщик опустил сопло горелки к лежавшей на земле металлической банке, где тлели смоченные маслом «концы». Вспыхнул зыбкий язычок синеватого пламени. Умара включил кислород, сильная струя огня с оглушительным звуком, похожим на выстрел, вырвалась из наконечника и затрепетала в руках Умары. Он закричал от восторга и, перебрасывая горелку из руки в руку, поиграл ревущим огнем.

Лицо Умары вмиг сделалось серьезным: «шутки в сторону, начинается работа». Он отрегулировал пламя, легким движением левой руки опустил на лицо маску, взял у напарника железный прут и приступил к сварке.

Под струей пламени на металле появилось красное пятно, оно вскоре побелело. Сварщик подставил под огонь прут, и расплавленный металл заполнил в одной точке пробел между трубами. После этого Умара сделал еще две такие «точки» по окружности шва — этим он связал трубы. Затем сварщик медленно повел горелку снизу вверх по боковой стороне стыка. Пройдя четверть окружности, Умара перешагнул через трубы и продолжал сварку с другого боку.

Теперь оставались не сваренными верх и низ стыка. Умара только поглядел на подручных, и они тотчас начали поворачивать трубы: сваренные места оказались наверху и внизу, не сваренные — по бокам.

— Вот, Василий Максимович, мы и дождались. Умара Магомет ведет поворотную сварку на проливе, — сказал Беридзе.

— Первый стык, — взволнованно отозвался начальник строительства. — Начало...

Вокруг Умары стояла толпа, освещенная в сумерках резким синим светом. Люди пристально смотрели на маленького коренастого сварщика. Им, до костей промерзшим за день, теплее становилось возле этого человека, словно горевшего таким же чистым огнем, какой шумел у него в руках.

Наконец Умара отпрянул от трубы и небрежно откинул кверху маску. Весело глянул на Батманова, на Беридзе и пошел вдоль линии труб.

— Василь Максимич! — крикнул он, спохватившись. — Последний стык тоже я буду варить. Слово давай!

— Идет. Даю слово!

Рабочие подгоняли следующую трубу. Сварщик все посматривал на Батманова и Беридзе и посмеивался. Когда труба была подготовлена, он закрыл лицо щитком и принялся варить второй стык.

Алексей с фонариком в руке тщательно осматривал сваренные Умарой трубы. Переводя заблестевшие глаза на сварщика, он жестом подозвал к себе Батманова, Беридзе и остальных. Водя пальцем по окружности трубы, Алексей громко прочитал:

— «Да здравствует наша Москва! Слава великому Сталину! Мы победим! Январь 1942 года».

Этими словами, навек вписанными огнем на металле первого стыка, сварщик Умара Магомет положил начало нефтепроводу.

Глава третья

Как укладывался нефтепровод

Строители вновь поднялись на сопку, чтобы с безопасного места наблюдать за взрывом. Когда они одновременно подняли головы к небу, следя за взметнувшейся кверху массой льда и морского дна, то увидели прямо над проливом самолет. Взрывной волной его встряхнуло, он затрепетал, как подшибленная птица, но кое-как выровнялся и стал снижаться. Батманов и Беридзе опрометью кинулись с горы.

Самолет легко приземлился на укатанной полосе ледяной дороги. Из него вышли Дудин, Писарев и Залкинд. Секретарь крайкома и уполномоченный Государственного Комитета Обороны были в одинаковых, защитного цвета, бекешах, с воротниками серого каракуля, и в таких же серых папахах.

— Гостеприимно встречаешь, нечего сказать. Салют из тысячи орудий! — пошутил Залкинд, заметив взволнованность Василия Максимовича.

— Не понимаю, как это получилось, — сказал Батманов, вытянувшись перед Писаревым.

Тот протянул ему руку, чуть улыбаясь:

— Мы сами виноваты, не предупредили.

— Ничего ведь не случилось. Слегка тряхнуло. Летчик у нас хороший, не растерялся, — добавил Дудин, оглядываясь вокруг себя. — Рассказывайте, товарищ Батманов, как вы тут хозяйничаете...