Далеко от войны

Каждый раз Лелюх напивался до безумия и в кошмарных видениях его преследовали: то братья из земляков, убитые вместе с комиссаром Зюзиным по приказу "ни шагу назад", то перекошенное страхом лицо малолетки Пети Гисека, то отпетый уголовник, которому пришлось пустить пулю в лоб и галерея призраков,посланных Лелюхом на верную смерть. А сейчас, он вышел из магазина на родную улицу, привычным движением откупорил бутылку, отхлебнул, заглушил мучавшую совесть.

С открытием навигации, каждая женщина и девка хватались за сердце,

если увидят посыльного из военкомата. Призывали, в основном, зеленую молодежь, а кадры, которые "нагрели"места на производстве, оставались, как очень нужные. Понимали ли офицеры военкомата, что нарушают смену поколений, что такая "политика" отразится на демографии в будущем - на их совести, хотя могут "отмазаться" - победа любой ценой, а это значит, что наплевать им на будущее поколение.

Михаил, открыв дверь на стук Лелюха, оторопел и спросил: Вы кто?

Это я,Сашка Лелюх - представился Лелюх и, не дожидаясь приглашения, вошел в комнату.

Жена Михаила, которая работала в спецмагазине, громко вскрикнула,

а двое ребятишек заплакали и прижались к ее юбке, как цыплята к наседке.

Садись за стол, Сашка - пригласил Михаил.

Жена Михаила, Люба загремела посудой. Поставила на стол борщ и вареную рыбу с картошкой. Михаил из заначки вытащил спирт и, разведя его водой, поставил стакан перед Лелюхом.

Ну, давай за победу - сказал Михаил.

Давай - безразлично согласился Лелюх и, выпив пол стакана, набросился на борщ. Ели молча, а когда Лелюх проглотил борщ, похвалил хозяйку и принялся за рыбу.

Ну,как там на войне? - как бы извиняясь, спросил Михаил.

А разве по мне не видно, как там на мясорубке? Не дай бог попасть туда тебе.

Лелюх стеснялся своего нищенского положения и, наевшись,

поблагодарил жену Михаила и заторопился домой.

Михаил дал ему буханку хлеба, нерпичьего жира и красной икры, целую банку. Пообещал трудоустроить.

Заходите к нам в гости, - пригласила Люба для приличия.

Зайду - понял ее Лелюх и, забрав гостинцы, пошел домой.

Дома, до темна, разбирал стенку амбара на дрова, а утром, к девяти часам, пришел к горкому, в котором размещался горсобес, оформляться на инвалидность. У закрытых дверей горкома стоял охранник: высокий, статный, чернявый парень в черной шинели, почти до пят, с шашкой и револьвером на широком ремне. Из-под шапки, с красной звездой, выбивался кучерявый чуб. В нескольких шагах от него, около столба с большим репродуктором, приплясывая от мороза,

в неподшитых валенках и даже солдатских сапогах, стуча варежками и рукавицами, одетые в поношенные пальтишки с облезлыми гаржетками и в замасленных шубах, закутанные до глаз в выцветшие

шали, ждали приема будущие бабушки и тетушки нынешнего поколения.

О, нашему полку прибыло! Где это тебя так поджарили? - пошутила высокая фигура, когда Лелюх подошел к просительницам.

Хоть жареный, хоть пареный, лишь бы головка работала - двусмысленно пошутила другая балагурка.

У тещи на блинах - поддержал компанию Лелюх.

Женщины рассмеялись.

Репродуктор зашипел и пропикал девять. Левитан, оптимистическим голосом, передавал сводку от информбюро: выдавал желаемое за действительное.

Бьют наши фашистов, бьют - комментировали женщины, а Лелюх расшифровывал по-своему: зимой передохнут, а летом начнут широкомасштабное наступление, потому что пока не выдохлись,

не захлебнулись кровью.

Заходь! - крикнул охранник и, открыв дверь горкома, скрылся за ней.

За ним, торопясь, вошли в просторное фойе просительницы и Лелюх.

У кого мужья пропали без вести, уходите, не мешайте работать - стоя

на лестнице, которая вела на второй этаж, объявил мордастый мужик в

полувоенном костюме: рубашка с отложным воротником защитного цвета, широкий ремень, френч, галифе.

А как же я, с двумя детишками? - с надрывом спросила женщина,

которая шутила по поводу головки Лелюха.

А может он к фашистам утек? Родине изменил. Освободите помещение - изрек представитель местной власти и стал подниматься на второй этаж, в уютный и теплый кабинет с симпатичной и легкодоступной секретаршей.

Женщина встала на колени и закричала: "Помоги мне! Христом Богом молю! Не дай умереть ребятишкам голодной смертью!"

Пошла ты со своим богом на ... - "пожалел" ее партаппаратчик и исчез на втором этаже.

Хорошо, что Лелюх, по пацифической запарке, выбросил наган, чтобы

не было памяти, как он из него расстреливал солдат, а то бы разрядил обойму в партеца и охранника.

Вставай, вставай - потребовал он, взял просительницу за руку и потянул к выходу. Она поднялась с колен, всхлипывая и жалуясь на горькую судьбину, пошла к двери, а за ней пошли еще две женщины, жалостливо причитая и утирая слезы платками.

Нервы Лелюха не выдержали и он, в опрометчивом порыве, ринулся к лестнице, но охранник успел поймать его за руку.

Охлынь фронтовик, а то сгноят на лагерных нарах.Тут похлеще бывает.

Я же столько крови людской пролил...за кого? - вырвалось у Лелюха.

За меня и за них, - кивнул охранник в сторону просительниц, которые