Далеко в Арденнах. Пламя в степи

Он никогда не имел дела с минами замедленного действия, не очень разбирался в их применении, однако его брало сомнение: выходит, адская машина ждала своей минуты около девяти месяцев — странный какой-то расчет был у большевиков. В этой версии было мало убедительного. Да и взрыв произошел не когда-нибудь, а как раз во время речи гауляйтера, и тут же появились листовки. Нет, все это похоже на заранее подготовленную диверсию.

К такому выводу склонился Бруно Альсен, когда денщик впустил в кабинет Ковбыка.

— Хочу доложить, господин комендант, — староста почтительно снял соломенную шляпу. — Через несколько дней уборочная, а комбайн не ремонтируется.

— То есть как — не ремонтируется? — гаркнул гауптман. — Да я три шкуры спущу!

Ковбык переступил с ноги на ногу.

— Разрешите сказать... Вы арестовали механика, а больше некому...

— Механика? Какого еще механика?

— С мельницы. Маковей его фамилия.

— Маковей... Так, так. Разве это он занимался комбайном?

— Он самый, господин комендант. И больше некому, святой крест! Я уже ломал голову, никто не соображает по комбайнам. А колос наливается...

Гауптман задумался. Действительно, среди арестованных, которых он вчера допрашивал, был и Маковей, русый паренек с хмурым, негодующим взглядом. Он тогда еще подумал: «Ишь как может смотреть! Вот из таких и получаются фанатики».

Отпускать арестованных он не собирался. Наоборот, имел намерение сегодня же вызвать из Азовска гестапо, там есть специалисты, которые заставят заговорить любого молчуна. Но как же быть с комбайном? Ко всем бедам не хватает еще и уборочную завалить. Достаточно и того, что выведена из строя, и, судя по всему — надолго, мельница. А что, если... если обойтись без гестапо? В конце концов... Нет, слишком опасно, можно не только погонами, но и головой поплатиться. В лучшем случае — фронт, передовая. Однако при расследовании будут непременно искать козла отпущения — и первая кандидатура... Он тряхнул даже головой, прогоняя эту мысль. А не написать ли рапорт с просьбой о переводе в другое место? Пожалуй, не помешает. А дату — задним числом...

— Господин Ковбык, как вы считаете: по каким причинам произошел взрыв на мельнице?

Глаза старосты забегали по комнате, не отваживаясь встретиться с испытующим взглядом коменданта.

— Люди болтают, — заговорил наконец Ковбык, — будто большевистская мина ждала своего времени. Созревала, значит, как дыня на бахче, ну и... лопнула.

Гауптман понимал, что Ковбык не настолько глуп, как хочет показаться, и все же ухватился за его слова.

— Ну что ж, раз сама лопнула, тогда нет необходимости держать крестьян, тем более женщин, под замком. Правильно я говорю, господин староста?

— Истинно, — поддакнул Ковбык. — Святой крест!

У старосты были свои причины хитрить. Комбайн висел на его шее, и пусть все летит к чертям, только бы поставить на ноги эту машинерию. Впрочем, была у него и еще одна затаенная мысль, в которой он сейчас не хотел признаться и самому себе. Кто угадает, как она, жизнь, обернется, глядишь, когда-нибудь будет и выгодно пустить слух, что это он, Ковбык, уговорил коменданта отпустить арестованных криничан. Было бы лучше, если бы такие времена никогда не наступили, но все-таки...

— Ганс! Скажи фельдфебелю Кранцу, что я велел выпустить арестованных. Кроме двоих, Маковея и... подскажите-ка, староста, как зовут машиниста с мельницы...

— Кононенко, господин комендант!

— Кононенко... Этих немедленно ко мне!

...У Василия екнуло сердце, когда двери камеры открылись и длиннолицый фельдфебель, заглянув в листок бумаги, объявил:

— Маковей, Кононенко — к коменданту! Остальные — нах гаузе — по домам. Шнель!

Василь толкнул машиниста локтем. Неужели Альсен все же дознался об организаторах диверсии? О подготовке операции было известно очень маленькому кругу людей. Василь ручался за своих голевой.

— Больше выдержки, юноша, — прошептал Илья Лукич. — Возьми себя в руки.

Кровь ударила в лицо Маковея. Действительно, еще ведь ничего не известно. Тоже мне подпольный секретарь... Поучись у Лукича — идет спокойно, будто и нет рядом конвоиров с карабинами за спиной: веселиться не с чего, но и тревожиться рано.

Правда, машинист Илья Лукич Кононенко знал не все. Не знал хотя бы того, что не сегодня-завтра по дороге от Сиваша к Маковею заедет связной партизанского отряда. Народным мстителям нужно оружие, а подпольщики накопили его уже немало. Винтовку в то лето в степных бурьянах было найти не трудно, а патроны лежали в окопах кучами. Как-то детвора разрыла в глинищах целый ящик. Сначала собирали оружие по собственной инициативе, потом делали это по приказу Бугрова.

Василь упрекал себя в том, что не сказал пароль Матюше, его ведь отпустили. Мог бы встретить и связного, передать ему оружие и договориться о Климчуке, не вечно же бедолаге сидеть на водокачке...

— Господин староста, это и есть те люди, которые интересуют нас?

— Да, господин комендант! Так точно!

— Вы можете идти.