Дальний-10

— Ну, разумеется… — растерянно пробормотал Артур. — Но разве можно жить одними лишь инстинктами?

— В тот момент, когда я заставила заговорить твои инстинкты, твой разум соображать перестал напрочь, разве не так? — С лукавой улыбкой возразила девушка. — И сейчас, когда инстинкты отступили, получив свое, разум чувствует себя счастливым.

— Я… наверное. Но разве можно считать высшей целью жизни… — Артур смешался. Как бы сказать ей так, чтобы не обидеть?

— При чем тут высшие цели, глупый? — Засмеялась Джейн. — Эти инстинкты заложены в нас изначально. Если человек следует своей изначальности, он становится счастлив. Если пытается ограничить себя — страдает сам и заставляет страдать других. Но и у настоящей любви, и у похоти один и тот же источник — наша изначальная природа. Может быть, однажды мы действительно полюбим друг друга?

— Я… Знаешь я… — Наверное, сказать «я люблю» тебя будет слишком пошло и избито? Даже если ему кажется, что он говорит искренне?

Палец Джейн лег ему на губы.

— Нет. Пока еще нет. Пока что нам хорошо оттого, что мы следуем этому прекрасному изначальному влечению. Может быть, любовь действительно придет?

— Наверное… Но к чему ты это говоришь? — Пробормотал Артур. Подруга окончательно сбила его с толку.

— К тому, что цивилизация пытается ограничить это влечение. Назвать порочным. Оградить ворохом требований и обрядов. Любовь, не втиснувшаяся в очерченные цивилизацией границы, объявляется пороком. Тот, кто выбирает цивилизацию, а не природу, обречен на страдание. И страдание это создает покалеченную любовь. Порождающую еще больше мук и страданий. Что толку от цивилизации, которая порождает страдания — сколько бы богатств ни принесла своим рабам?

— Знаешь, в те далекие времена, когда цивилизации еще не было, люди предавались не только любви. Иногда они мутузили друг друга дубинами. А то и пускали ближнего своего на похлебку.

Джейн весело засмеялась.

— Точно. Природа никогда не была по-настоящему доброй. Звери едят друг друга, вожаки стаи оспаривают лидерство у конкурентов. Болезни. Голод. Смерть. Нет, природа совсем не добра к своим детям. Только речь совсем не о том, что лучше — природа или цивилизация. Природа изначальна. А цивилизацию придумали люди. Природе и жизни миллиарды лет. А цивилизация рядом с ней — букашка, которая сожрала саму себя, едва успев зародиться.

— Выходит, цивилизация проистекает из природы — и нет никакого основания ей возмущаться? — С усмешкой поддел Артур. Может быть, в рассуждениях Джейн и есть здравое зерно, но насколько же они наивны!

— Цивилизация проистекает не из природы. Цивилизация появилась из наших мозгов. И она оказалась злее природы. Там, где природа хочет, чтобы люди любили друг друга, цивилизация создает требования, обряды и запреты. Она противоречит нашей изначальности и несет страдания. Но разве в бесконечных войнах цивилизация следовала этой изначальности? Природа жестока, но цивилизация намного страшнее. Природа убивает, чтобы жить. Цивилизация — истребляет, чтобы властвовать. Это не природа швыряет армии навстречу друг другу. Это не природа требует убивать сотни и тысячи, пытать, рушить, истязать. Этого требует цивилизация. И те, кто пошел за ней, увлеченный ее призывами, совершает то, что не приемлет природа. А потом сходят с ума от бесконечных воспоминаний о резне и войнах. Цивилизация, которую придумали люди, слишком безразлична к любви.

— Звучит пессимистично.

— Совсем наоборот! — Неожиданно воскликнула Джейн. Ладони девушки хлопнули по водной глади, подняв веер сияющих в солнечном свете брызг. — Эта цивилизация сгинула в войне, которую сама же и породила. Мы свободны от нее, понимаешь?! Свободны от ее глупых правил. От ее призывов убивать тех, кто не влезает в очередную безумную идею. Но цивилизация — не природа. Природа изначальна, а цивилизацию придумали мы. Придумали одну, придумаем и другую. Эта война дала нам шанс начать сначала! Сделать все правильно. А не так, как было в прошлый раз!

— Тебе не кажется, что это звучит слишком наивно? — Зачем-то спросил Артур. Наверное, ему просто стало обидно за тот, старый мир. Который, хоть в нем и было навалом паршивых вещей, был далеко не так плох, как рассказывает Джейн. Или он просто хочет в это верить?

— Ну и пусть. Я все равно буду жить так, как подсказывает мне сердце. — Беспечно отмахнулась девушка. — И я хочу, чтобы и другие жили также. Свободными от придуманной ненависти.

— И все амеры живут именно так? «В согласии с природой»?

— Не все. — Неохотно признала Джейн. — Некоторые завидуют вам. Потому что у вас много техники, здоровенные вездеходы и прочая железная мутотень. Они хотят жить так же. Потому что такие же тупые, как и вы.

— Ну спасибо! — Засмеялся Артур, чмокнув подругу в нос. Та в ответ скорчила ехидную мосю и показала язык.

— Давай вылезать. Я начинаю мерзнуть.