Дама в автомобиле

Прошлым летом толстяк Поль дал ему за новую «ДС», которую он угнал таким же способом, сотню тысячефранковых бумажек. Теперь, по телефону, за «тендерберд» он пообещал триста, но — намеками, конечно, — заставил его поклясться, что Филипп не угнал его просто с улицы или еще откуда-нибудь, и спросил, уверен ли он, что владелица этой машины, как и прошлогодняя дама, не заявит о пропаже в полицию.

Когда он свернул на Касси, на «тендерберд» явно обратили внимание жандармы, но не остановили его. Было пять часов двадцать минут. У него появилась надежда, что четырнадцатого он сядет на теплоход с деньгами в кармане, не имея судимости, и в каюте первого класса будет развлекаться с какой-нибудь очередной богатой идиоткой.

Четверть часа спустя он уже ни на что не надеялся. «Тендерберд» стоял у моря, рядом с пристанью, у мыса Канай. Опершись обеими руками о кузов автомобиля, Филипп изо всех сил старался удержаться от рвоты. В одну секунду вся его жизнь превратилась в кошмар, и он стоял под палящим солнцем, изнемогая от ярости и страха. Судимость он заработал, это точно.

Она собрала свои разбросанные вещи. Тщательно уложила их в черный чемодан. Она не пошла по пустынной дороге, по которой они приехали сюда, а снова взобралась на холм, расстелила на плоском камне, где они сидели, бумажный мешок из-под босоножек, разорвав его по шву, и губной помадой крупными буквами вывела дрожащей правой рукой: «Сегодня в десять вечера у дома номер десять на улице Канебьер». Все, что она знала о Марселе, — название одной улицы, да еще то, что жители этого города лгуны, как, впрочем, и повсюду. Она придавила свое послание большим камнем, хотя великолепно понимала, что оно абсолютно бессмысленно. Но не следует ничем пренебрегать: ведь не исключена возможность, что этот парень вернется сюда после ее ухода.

Минут через пять, спустившись с холма с другой стороны, она вышла на дорогу, которую раньше заметила сверху сквозь деревья. На этой дороге было оживленное движение. Первая машина остановилась. В ней сидели мужчина и женщина, на заднем сиденье в полотняной люльке спал грудной ребенок. Дани села рядом с ребенком, положив на колени чемодан.

Ее довезли до небольшого кафе у поворота на шоссе, ведущего к Марселю. Рассыпаясь в благодарностях перед своими попутчиками, она заставила себя улыбнуться. В кафе она выпила стакан минеральной воды у стойки, потом дала официанту счет из ресторана под Балансом, где они обедали с Филиппом, и попросила соединить ее по телефону с этим рестораном.

Будки не было, и ей пришлось разговаривать при посетителях, которые даже понизив голоса, прислушивались к ее словам. К телефону подошла, видимо, сама хозяйка. Да, она помнит даму в белом костюме и молодого человека с нею. Да, она помнит, что к концу обеда молодой человек вышел позвонить. Он вызвал Касси, департамент Буш-дю-Рон, но бумажка, на которой был записан номер, где-то затерялась. Она очень сожалеет.

Повесив трубку, Дани попросила список телефонов департамента Буш-дю-Рон. В Касси не было абонента под фамилией Филантери.

Она спросила официанта, не едет ли кто-нибудь из посетителей в Марсель. Мужчина без пиджака, со светлыми усами предложил ей место в своей малолитражке и всю дорогу перечислял знакомые ему бистро в Париже: он провел там три месяца во время прохождения службы. В Марселе, в этом, наверное, приветливом и приятном для жизни городе, в котором она пока видела только грязные предместья, он высадил ее на большой, залитой солнцем площади, сказав, что эта площадь называется Рон-Пуан дю Прадо. За площадью начинался парк, от нее же в разные стороны тянулись длинные, обсаженные деревьями улицы. Он объяснил ей, что здесь она сможет сесть на автобус, идущий в Касси. Когда он уехал, Дани на автобусной станции прочитала вывешенное на столбе расписание и увидела, что ей предстоит ждать полчаса. Она перешла площадь, неся чемодан и сумочку в правой руке, и села в такси. Шофер, огромный краснолицый мужчина в кепке, посетовал: «Бедняжка, вам это дорого станет», — но, увидев, что она не расположена к разговорам, включил мотор.

За одним из поворотов на извилистой дороге, ведущей на Жинест — название она прочла, когда они поднялись на перевал, — она впервые в жизни увидела Средиземное море. Голубое, как на открытках, переливающееся, раскинувшееся до самого горизонта, который был чуть бледнее его, оно оказалось еще прекраснее, чем она ожидала. Дани заставила себя смотреть в другую сторону.

В Касси, небольшой приморский курортный городок, она приехала в половине седьмого, через два часа с небольшим после поцелуя Иуды, полученного на холме над Беррским прудом. По обе стороны длинной улицы по тротуару густой рекой двигались люди — босиком в шортах или купальных костюмах. Такой толчеи не бывает даже около универсального парижского магазина «Галери Лафайет». Шофер сказал: «Бедняжка, здесь и в будни не протолкнешься, а в воскресенье просто сумасшедший дом».