Дамы из Грейс-Адьё и другие истории

– Ах, мистер Уинстенли! – воскликнула его жена, принужденно улыбаясь. – Вы заставляете меня вмешаться. Наших гостей нисколько не интересует леди Анна. Уверена, они не большие любители истории.

– Отчасти вы правы, мадам, – согласился Том. – В наши дни историей называют всякий вздор. Королей, которых помнят по длинным нудным речам, а не по доблести на полях сражений, тучных старцев в седых париках, неотличимых друг от друга, именуемых правительствами. Кому интересна такая история? Однако если вы говорите об истинной истории, живописующей славные деяния героев древности, такая история по мне!

– Леди Анна Латтерелл, – продолжил мистер Уинстенли, словно не слыша их обоих, – богатая вдова, жившая в Оссингтоне.

(Миссис Уинстенли опустила глаза на скрещенные на коленях руки.)

– Портрет ее светлости висит между письменным столиком и напольными часами. Известно, что она собиралась пожертвовать большую сумму на возведение моста, поэтому Торсби построили у реки. Однако в последнюю минуту вдова изменила решение и пожертвовала деньги на строительство заупокойной часовни. Полагаю, мистер Монтефьоре, вам неизвестно, что это такое. Заупокойная часовня – своего рода церковь, где священники служат мессы по жертвователю. Со стыдом вынужден признать, что таковы были суеверия наших предков.

– Расскажите им о королеве Елизавете. – Уитс подмигнул Давиду и Тому. Становилось понятно, как он намерен отомстить за оскорбления, нанесенные мистером Уинстенли. Сомнительно, чтобы последний отважился произнести столько глупых и напыщенных речей без поддержки адвоката.

– Ах да, королева Елизавета, благодарю вас, Уитс, – довольно промолвил мистер Уинстенли.

– Королева Елизавета! – взволнованно вскричала миссис Уинстенли. – К чему избирать столь недостойный пример? Если вам хочется поговорить о королевах, почему бы не вспомнить Матильду или Анну?

Том наклонился к миссис Уинстенли так близко, насколько позволяли приличия. У него явно накопилось множество соображений относительно королевы Матильды и королевы Анны, которыми он жаждал поделиться с хозяйкой, но мистер Уинстенли не дал ему возможности вставить ни слова.

– Вы можете видеть королеву Елизавету, сэр, между окном и зеркалом. Во времена ее правления жители Торсби зарабатывали на жизнь изготовлением игральных карт. Однако королева даровала королевский патент на монопольное изготовление карт некоему молодому человеку. Он написал поэму, прославляющую ее прелести, а королеве в то время уже исполнилось шестьдесят пять. Теперь во всей Англии только он один имел право заниматься этим промыслом. Молодой человек разбогател, а жители Торсби впали в нищету.

Мистер Уинстенли продолжал рассказывать о людях, которые могли, но не построили мост в Торсби или каким-либо иным способом причинили городу ущерб. С каждым новым персонажем жена отчаянно пыталась прервать поток глупостей, извергаемых мужем, но мистер Уинстенли не обращал на нее ровно никакого внимания.

Особое презрение мистер Уинстенли питал к Оливеру Кромвелю, чей портрет висел на почетном месте над каминной полкой. Кромвель собирался дать врагу решающее сражение под Торсби, но в последнюю минуту передумал, лишив городок участи быть сметенным с лица земли неприятельскими армиями.

– Но безусловно, – наконец не выдержал Давид, – лучше всего построить мост самим.

– Ах, – улыбнулся мистер Уинстенли, – вы так полагаете? Я вступил в переговоры с двумя джентльменами, которые дают деньги в долг другим джентльменам. Мистер Блеквел из Лондона и мистер Крамфилд из Бата. Мы с мистером Уитсом расписали обоим, какую исключительную выгоду они смогут извлечь, если построят мне мост, но они отказались ссудить деньги. – Мистер Уинстенли уставился на пустую стену, словно ожидал увидеть там портреты мистера Блеквела и мистера Крамфилда, которые дополнили бы его галерею неудач и провалов.

– Но ведь сумма была поистине громадной, – вступила в разговор миссис Уинстенли. – Вы не назвали нашим гостям сумму. Мне в жизни не приходилось слышать таких цифр!

– Мосты в наше время дóроги, – согласился Давид.

Затем миссис Уинстенли, очевидно решив, что разговоры о мостах изрядно утомили гостей, задала несколько вопросов Давиду. Где он обучался медицине? Сколько у него пациентов? Есть ли среди них дамы? От разговора о профессиональных материях перешли к обсуждению семейных радостей. Давид рассказал о своей жене и четырех отпрысках.

– А вы женаты, сэр? – спросила хозяйка у Тома.

– Что вы, мадам! – воскликнул тот.

– Нет, женаты, – напомнил другу Давид. – Сами знаете, что женаты.

Том сделал рукой неопределенный жест, вероятно означавший, что вопрос допускает разные толкования.