Дань псам (ЛП)

— Я тебя поцеловала бы, — продолжала Полуша, дыша кислым вином, — но ты же обмочился. Есть пределы приличия, если понимаешь, о чем я.

— Это не моча… мы все еще не обсохли!

— Но не все мы пахнем так же, как ты.

Он зарычал и отвернулся. Чертовка чувствительная! — Моя рапира!

— Готов поспорить, сломалась в черепе, — сказал Грантл, — и мозгам это не пошло на пользу. Ловко сделано, Рекканто.

Илк решил, что можно погордиться.

* * *

Пока Рекканто Илк расхаживал петухом, Чудная Наперстянка тревожно вглядывалась в братьев Бревно. Наконец она с облегчением поняла, что они невредимы. В последнее время они не уделяют ей привычных знаков внимания. Вот и сейчас даже не посмотрели. Она ощутила трепет беспокойства.

Мастер Квел застучал в дверь погреба. — Знаю, вы меня слышите, — крикнул он. — Вы, что там спрятались. Мы убили трех. Есть еще? Три убиты. Есть еще?

Финт осматривала оружие. — Мы идем искать Гланно. Добровольцы есть?

Грантл прошелся по залу, выглянул за дверь. — Дождь кончается — похоже, буря истощила силы. Я иду с тобой, Финт.

— Я искала добровольцев. Но сама я не доброволец.

— И я иду! — сказал Амба.

— И я! — сказал Джула.

Они сверкнула глазами друг на друга, ухмыльнулись какой-то одним им известной шутке, а еще через мгновение разразились хохотом.

— Что смешного? — спросила Наперстянка. Она искренне недоумевала. «Мозги потеряли? Если они у них вообще были».

Грубый тон отрезвил обоих. Браться примолкли и отвели глаза.

Дверь погреба застонала, привлекая всеобщее внимание; чья-то усатая физиономия высунулась, тревожно выпучив глаза. — Трех, ты сказал? Сказал трех? Точно трех?

Он говорил на диалекте южных островов Генабакиса.

Квел кивнул: — Еще есть? Есть еще, хозяин?

Торопливое мотание головой. Трактирщик вылез и задрожал, увидев растерзанных женщин. — Ох, милые, — шепнул он. — Мне так жаль. Так жаль!

— Ты знал их? — удивился Квел. — Ты знаешь, что они такое?

Из погреба выкарабкивались новые фигуры. Белые лица, испуг в глазах. Усатый отпрянул, услышав вопрос Квела. — Зачарены, — хрипло сказал он. — Наши дочки… зачарены.

— Зачарованы? Когда вошли в возраст, не так ли?

Неловкий кивок. Трактирщик широко раскрыл глаза: — Ты знаешь? Ты знаешь зачаренье?

— И давно у вас так, хозяин? Давно ли на селении висит проклятие?

— Пять лет уже. Пять. — Мужчина пошел к выходу. — Ох, головушки! Вы головушки им посрубали! — За ним пошли и другие, подняв заунывный вой.

Чудная Наперстянка поглядела в глаза Квелу. Они обменялись кивками. — Думаю, оно еще здесь, — прошептала ведьма.

— Согласен. Не устроить ли охоту?

Она огляделась. Маппо тащил голое безголовое тело к порогу. Зеленая кровь оставила полосу. Она быстро чернела. — Думаю, надо взять Трелля.

— Отличная идея. — Квелл подошел к хозяину таверны. — В городке есть констебль? Кто правит страной? Где мы вообще, во имя Худа?

Хозяин заморгал словно сова. — Тут Край Беды. Видал башню? Туда Староста ушел. И вам туда нужно.

Квел отвернулся, потер глаза. Подошел поближе к Наперстянке. — Итак, мы согласились, что это проклятие.

— Ведьма или ведун, — пожала она плечами.

— Мы на Краю Беды, на береге грабителей судов. Уверен, дочерей пробудило явление чужаков. Ведь не едят же они родичей?

— Когда в раж входят, — сказала Наперстянка, — едят все, что движется.

— Верно. Вот почему местные мигом разбежались. Хорошо, Ведьма, зови Маппо. И скажи, что ему нужно вооружиться. Дело может стать трудным.

Чудная Наперстянка поглядела на Трелля. Он вытаскивал последнее тело. — Хорошо.

* * *

Грантл, окруженный братьями Бревно (Джула справа, Амба слева), прошелся по главной улице. Сапоги увязали в грязи. Последние капли дождя холодили лицо. О, ему хотелось драки более яростной. Увы, безмозглые твари оказались именно безмозглыми — а значит, предсказуемыми. И всего три…

— Я первый допер, — объявил Амба.

— Нет, я, — заявил Джула.

Грантл оскалился: — Что доперли? Вы вообще о чем?

— То окно, — сказал Джула. — В таверне. Если девки рвались в дверь, то уходить надо было через окно. Я уже готов был — только оно не отпиралось…

— Ты сам и виноват, — сказал Амба. — Я поднимал защелку, а ты зачем опускал?

— Защелка открывается вниз. А ты идиот.

— Нет, не вниз, а вверх. Я видел.

— Вниз.

— Вверх.

— А потом вниз.

Рык Грантла заставил замолчать обоих. Они шли по отпечаткам копыт и бороздам, пропаханными обломками, что волочились за повозкой. За ставнями приземистых домов мелькали огоньки. Повсюду журчала и капала вода; вдалеке еще грохотал гром. Воздух наполнился свежестью, которая должна была вскоре исчезнуть.

— А вот там, — указал пальцем Амба. — За той стенкой. Видишь, Грантл? Видишь?

Загон. Обломки кареты, разбросанные у подножия невысокой стены.

Они вошли и поморщились, оглядывая море взбаламученной грязи. Лошади стояли в дальнем конце и тревожно косились на хозяев. Посередине что-то лежало. Тело. Слева от него виднелось оторванное колесо.

Грантл первым перелез стену и пошел к Гланно Тряпу.