Дань псам

— Если Искупитель не может никого отвергнуть, он пойман в западню неустойчивости. Интересно, что он сделает, чтобы восстановить равновесие?

Спиннок Дюрав ощутил, как пересохло во рту. Представим, что он воздвиг горделивые замки понимания, построил прочные форты для защиты своих допущений, развернул громадные армии, дабы подтвердить свои выводы, дабы перемещать и перестраивать полки ради защиты излюбленных мнений — он сделал все это и сидит в комфорте и безопасности, ведя приятную беседу — но, как бывает в игре Кеф Танар, один простой ход, один вопрос противника превращает его империю в развалины.

«Что требуется для восстановления равновесия?

Один человек, который сам отвергнет его.

Вы сказали, мой Лорд, что времени мало. Вы заставили меня ясно изложить все сомнения — ведь вы видели, что меня нечто гнетет — а потом, среди туч религиозных дискуссий метнули молнию, поразив самое мое сердце.

Если я должен что-то сделать, я должен торопиться.

Лорд, я безгранично восхищаюсь вами. Любовь к вам и ваше, столь деликатно выраженное, сочувствие рождают во мне готовность атаковать безо всяких сомнений любую цель, которую вы укажете мне. Я готов стоять сколько потребуется, ибо это нужно вам».

— Похоже, я неуязвим для огня, — заметил Аномандер Рейк. — Вот, подошвы почти сжег.

«Да, пламя вздымается вокруг вас, но вы не дрожите.

Я не подведу вас, мой Лорд».

— Эндест Силан идет по горной дороге, — сказал, вставая, Аномандер Рейк. — Карга вернулась, но скоро ей придется улететь снова. Я попрошу ее выслать внуков, чтобы они охраняли Эндеста в пути. Но, может быть, ты считаешь — Эндест будет недоволен, заметив над головой Воронов?

— Возможно, Лорд. Но я не стану оспаривать ваше решение.

Слабая улыбка. — Согласен. Передай наилучшие пожелания жрице, Спиннок.

До этого момента он не знал, что пойдет к Верховной Жрице — той, что уничтожила свое имя ради служения Храму Тьмы, сделала раздвигание ног безличным актом, превратила тело в сосуд, ничто иное — но теперь понял, что должен сделать это. Сейчас Куральд Галайн — самый неспокойный из садков. В нем бушуют бури, сотрясая любую магическую нить. Энергии так и трещат. «Делая ее ненасытной. Да, она возжелает меня — но не это заботит Аномандера Рейка. Тут что-то другое. Я иду к ней, даже не понимая, зачем.

Ведь он понимает».

Спиннок понял, что остался один в комнатке. Огонь в очаге погас. В воздухе пахло жженой кожей.

* * *

Верховная Жрица Храма Тьмы остригла волосы еще короче, став неуютно похожей на мальчишку. Она с обычной страстью повалила его на кровать. Раньше он начинал ласкать ее, успокаивая, сопротивляясь напору и тем растягивая взаимное удовольствие. Но сегодня он дал ей волю. Все было неуправляемо. С тех пор, как неведомая сила растревожила Куральд Галайн, все жрицы обезумели от желания и нападали на мужчин — Анди, затаскивая в альковы с плюшевыми кроватями. Если верны слухи, даже случайно встретившиеся люди попадали на этот страстный «допрос».

Но какие ответы можно найти в излишествах плоти? Возможно, это лишь метафорическое откровение сырой истины, не стесненной пределами храмов и заповедями жречества. Не получить ли ему ответы у Селинд? У юной женщины человеческой расы, которой едва двадцать лет от роду? У другой Верховной Жрицы?

Он видел слишком многое? жил слишком долго. То, что у нее еще впереди, все ожидающие ее переживания — они принадлежат юным, и пусть их разделит с ней юноша ее возраста. Он не желает быть наставником, ибо ученик быстро перерастает стадию уроков (если наставник хорошо сделал свою работу), и тогда уже учитель борется за равенство, не желая оказаться превзойденным. Но мысль о невозможности их связи шла дальше. Она не превзойдет его; она быстро состарится, и способность воспринимать жизнь — столь краткую — не сравнится с его способностями.

Корлат не колебалась с малазанином по имени Вискиджек — Спиннок слышал эту трагическую историю, хотя не участвовал сам в осаде Коралла и уничтожении Паннион Домина. Он знал, что Корлат и ее брат Орфанталь давно отсутствуют. Тем не менее, Вискиджек был человеком пожилым, он прожил почти все отведенные ему годы. И… кто может сказать, что их связь продлилась бы долго? Корлат за немногие, но страшные годы наблюдала бы, как угасает возлюбленный, как сгибается его спина, трясутся руки, подводит память …

Спиннок мог ясно вообразить конец их истории: Корлат стоит, сердце ее разбито, в руках нож — она готовится милосердно прервать жизнь дряхлого мужа. Этого ли следует искать? «Неужели у нас не хватает своих тягот?»

— Если бы не желание, которое я ощущаю гнездышком, — сказала лежавшая сейчас под ним женщина, — я подумала бы, что тебе не интересно. Кажется, ты не со мной; говорят, мужской меч не умеет лгать, но теперь я сомневаюсь в правдивости поговорки.

Моргнув, он поглядел ей в лицо. На редкость привлекательное лицо, соответствующее природе ее служения, но какое-то… слишком невинное, слишком открытое для жизни, полной неудержимой страсти. — Извини, — ответил он. — Я ждал, когда ты… удовлетворишься.