Даниил Галицкий. Первый русский король

– Ты ж не в церковь на воскресную службу идешь, а с оружием и в неспокойное время.

Даниил махнул рукой, но все же отправился в опочивальню успокаивать жену. Василько вздохнул, он брату говорил нужные слова и его супругу тоже ободрял, а сам уже порядком устал от собственной княгини. Добрава и раньше особой ласковостью не отличалась, а теперь вовсе словно каменная баба, все молчит и страдает, рядом невольно себя виноватить начинаешь. А потом княгини дивятся, что их мужья себе ласковых красавиц находят вроде Златы, которая никогда не выскажет, словом резким не обидит, ничем не укорит.

Обманывал сам себя Василько, он прекрасно понимал, что потому и не перечит Злата, что видит Даниила лишь изредка, наездами, а от ее слова ничегошеньки не зависит. Другое дело Анна, у которой все деяния мужа на виду и о детях забота немалая.

«Вернулся Данила в свою землю, и пришел к городу Дрогичину, и захотел войти в город, но ему заявили: «Не войдешь ты в город».

Даниил с братом пришли к Берестью и не смогли выйти в поле из-за смрада от множества убитых. Ни единого живого человека не осталось во Владимире, церковь Святой Богородицы была наполнена трупами, другие церкви полны трупов и мертвых тел».

Как бы то ни было, первыми уехали братья. Но ничего хорошего в родных местах не увидели.

Первая неприятность ждала у ворот Дрогичина. Они попросту оказались закрытыми! Решив, что горожане испугались вида вооруженных людей, Даниил прокричал, чтоб открыли, потому как приехал князь. Дружинник на стене засомневался, как-то заерзал, но рядом с ним почти тут же появился боярин из мелких, Даниил даже не узнал снизу, кто это.

– Кня-азь?.. Да нету у нас князьев-то! Удрали наши князья, когда поганые подступать стали.

– Это был наш город и отцов наших, а вы не позволяете мне войти в него?!

Со стены прокричали:

– Не войдешь ты в город, Даниил Романович!

И что делать? Кричать, стучать, требовать или приказать дружине брать штурмом? Все это глупо, потому как их силой города не взять, а топтаться под стенами потомку Рюрика неприлично. Данила повернул коня, прошипев сквозь зубы:

– Войду, да только так, что и города не оставлю! Дай срок.

Дальше ехали молча, на душе было скверно.

Они спешно двинулись на Берестье. Но даже к крепости подъехать не смогли, все поле перед ней было усеяно трупами. Василько схватился за горло от смрада:

– Данила, что это у них?!

Князь, также задерживая дыхание, помотал головой:

– Видно, в городе никого, иначе похоронили бы. Поехали отсюда!

Стольник Яков засомневался:

– Может, мы похороним, князь?

Он поднял с земли камень и запустил в сторону большого ворона, сидевшего подальше в поле, тот тяжело взлетел, хлопая крыльями. Вспугнутые им сородичи тоже поднялись на крыло. От множества черных птиц стало совсем не по себе, воронье кружило, возмущенно каркало, совсем не желая расставаться со своей немалой добычей.

Даниил окинул взглядом поле и махнул рукой:

– Тут месяц просидишь. Торопиться надо! Будет еще где хоронить.

Он оказался прав, хоронить нашлось где и кого. К изумлению дружины, князь отправился не в Холм, а к Владимиру-Волынскому, оставляя свой город по правую руку. Никто не стал задавать вопросов, даже не посмотрели в сторону, где за лесом высилась горушка, на которой стояли стены поставленного Даниилом города. Все понимали, как тяжело ему будет видеть порушенные труды стольких лет.

И все же стольник Яков знаком тихонько подозвал к себе дружинника:

– Иванко, возьми с собой еще двоих, метнитесь к Холму, посмотрите, что там. Догоните нас во Владимире. Только осторожно.

Никто не заметил исчезновения троих дружинников, не до них.

Во Владимире разбитые городские ворота настежь, от большинства домов одни головешки, ни единого живого человека. Да и как жить, если города больше не было. Остались только каменные постройки…

Вдруг кто-то из дружинников заметил старика, выползшего из какой-то щели, половину его лица скрывала грязная тряпица, рука болталась, на ноги, видно, встать не мог…

– Где люди?

В ответ старик только махнул рукой в сторону церкви Богородицы. Василько метнулся туда… В церкви Святой Богородицы двери тоже настежь, а сама она полна трупов. Не лучше и в остальных…

Даниил бросился к знакомому двору. И здесь одни головешки, а в углу несгоревший небольшой крест над чьей-то могилой. Почему могильный холмик не на погосте, а во дворе? Чей?! Князь постоял, растерянно озираясь, потом попытался покричать, позвать, в душе надеясь на чудо, чтобы хоть вот так, как тот старик, выползли… Но ответом было лишь воронье карканье.

Вот кому раздолье в городах русских! Тучи черного воронья кружили над бывшим жильем, лениво взлетая и так же лениво садясь снова.