Даниил Кайгородов

— Вот что, если ты сейчас не скажешь, где Фрося, я прикажу выпороть тебя нагайками! Поняла? — приблизив побледневшее лицо к скитнице, произнес он угрожающе. — Камал! — крикнул он в дверь.

— Постой! — уреньгинская игуменья схватила Кайгородова за руку и, увидев входившего Камала, застрекотала на него, как сорока: — Уйди ты, христа ради, мухамет несчастный. Дух от тебя шибко чижолый, — наклонившись к уху Даниила, прошептала: — В подземелье спрятал твою голубку Амвросий. В келье покойного Досифея она.

— Камал, факелы!

Сотник исчез. Вскоре он вернулся с группой башкир, они несли с собой факелы. Евлампия провела их и Кайгородова к старой заброшенной молельне.

— Вот здесь, — сказала она, показывая на искусно замаскированный люк с железным кольцом, и прижалась к стене.

С трудом открыв ход в подземелье и, оставив возле него охрану, Даниил с Камалом стали спускаться по скользким ступенькам вниз. Нащупав ногами земляной пол, зажгли факелы. Свет упал на длинный коридор. Над головами поднялась стая летучих мышей и бесшумно исчезла во мраке. Через некоторое время путники наткнулись на тупик. От него шли два хода. Куда идти?

— Мы вот что сделаем, Камал. Ты пойдешь вправо, я — влево. Мне кажется, эти ходы где-то соединяются и вновь образуют общий коридор. Только береги огонь, — предупредил Даниил сотника. Дышать было тяжело, пахло сероводородом.

Шаг за шагом Даниил продвигался вперед, завидев вдали факел Камала, устремился к нему. Откуда-то повеяло свежим воздухом. Вот и келья Досифея, о которой рассказывала Евлампия. В бывшем жилище схимника никого не было. Там царил беспорядок, потухшая лампада валялась на полу. На большом медном распятии была кровь.

Фрося исчезла.

ГЛАВА 27

Что случилось с девушкой?

Спасаясь от пугачевцев, Амвросий открыл потайной люк и спустился в подземелье.

Прошел, чуть не задев плечом притаившегося во мраке глухонемого Дормидона, и, открыв двери кельи, остановился перед испуганной Фросей.

— Одевайся и следуй за мной, — сказал он и, хищно оглянувшись, шагнул к девушке.

Фрося попятилась к стене, где висело большое медное распятие.

— Боишься старика, боишься, — зашептал зловеще Амвросий, шаг за шагом приближаясь к узнице.

— Не подходи, убью! — рука Фроси потянулась к кресту.

— А-а, угрожать вздумала, может, к молодчикам, что наверху буйствуют, тебя выпустить? Нет! Пойдешь со мной! Я тебя, голубка, упрячу в такое место, что ни один человек не сыщет.

Схватив со стены тяжелый крест, Фрося подняла его высоко над собой.

— Не подходи!

— А-а, да что с тобой разговаривать, — прошипел злобно Амвросий и кинулся на девушку.

Не помня себя, узница ударила его крестом. Наставник пошатнулся и, опираясь рукой о стену, сделал шаг к дверям. Вытер рукавом обильно струившуюся с лица кровь и хрипло произнес:

— За строптивость сидеть тебе здесь вечно, доколе не погибнешь от глада.

Выйдя в коридор, Амвросий закрыл келью на ключ.

Увидев, что Амвросий вошел в келью, Дормидон тихо последовал за ним. Он увидел, как открылась дверь кельи и слабый отсвет лампады упал на сухопарую фигуру наставника.

«Надо подождать, пока он не появится», — подумал глухонемой и, крадучись, подошел ближе к келье.

Если бы Дормидон мог услышать шум борьбы, он не задумываясь, пришел бы на помощь Фросе. Взятый с детства в монастырь, Дормидон ни от кого не видел добра, все им только помыкали. Фрося — единственный человек, кто отнесся к нему по-человечески, и в нем проснулось теплое чувство к узнице.

Наблюдая за кельей, Дормидон тревожно завертел головой по сторонам.

«Почему наставник закрыл келью на ключ и так торопливо шагает куда-то? — Страшная догадка промелькнула в голове глухонемого. — Старец обрек девушку на голодную смерть! Нет, этому не бывать!»

В два прыжка Дормидон оказался возле старца. Амвросий отказался отдать ключ. Глухонемой насильно отобрал его. Как только послышался стук открываемого люка, наставник поспешно скрылся в одном из ходов подземелья.

Глухонемой быстро зашагал к келье Досифея. Девушка была без сознания. Он бережно поднял ее на руки и направился к потайному выходу. Вот и конец подземелья. Опустив свою ношу на землю, Дормидон с силой нажал на рычаг, и каменная плита медленно отошла в сторону.

Приток свежего воздуха привел в чувство девушку, и она открыла глаза. Фрося увидела Дормидона, стоявшего на обрыве скалы. Сделав руку козырьком, он пристально смотрел на лежавшую внизу тайгу. Широкоплечий великан был похож в эту минуту на древнерусского богатыря, высматривающего вражий стан.

Сходство дополняли правильный овал лица, обрамленного русой бородкой, стриженные под кружок волосы, схваченные узким ремешком.