Данте

Вижу Дениса. Мужчина сидит на диване. Одна рука на спинке дивана. В другой руке – банка с пивом.

Чёрная рубашка расстёгнута. Брюки без ремня. Сам ремень брошен рядом с ним на диване.

В первый момент он кажется мне огромным, почти великаном, даже сидя на диване. За период, что его не было, я уже и забыла, какой он большой. Высокий, сильный, мускулистый.

Светлые волосы до плеч взъерошены, словно он запускал в них пальцы. Взгляд голубых глаз острый и холодный, как айсберг в океане.

Исходит от мужчины аура не просто недовольства, а какой-то дикой, просто ослепляющей, но пока ещё сдерживаемой ярости.

Пожалуй, своим видом Денис может напугать кого угодно.

Я вот уж точно напугана.

Отчего-то сейчас мне странно видеть его. Словно это другой человек. Не тот Денис, что лечил меня от простуды; «охотился» за мной, завоёвывал; помог спасти мою маму.

Сейчас я вижу кого-то чужого. Злого. Того, кто едва сдерживает бешенство.

Эта тяжёлая энергия плотно висит между нами. Трудно дышать. Язык прилипает к нёбу и отказывается работать. Мозги превращаются в кисель от страха.

Да, мне сейчас страшно. По спине проносится пренеприятный холодок. Я вздрагиваю и сглатываю вязкую слюну.

Чувствую себя сдувшимся шариком. Осталось лишь тряпочкой упасть у ног Дениса.

Но я беру себя в руки, перестаю теребить полы жакета. Состраиваю удивлённо-счастливую улыбку и хрипло выдыхаю:

– Ты вернулся…

И тут мой взгляд цепляется за одну вещь, что демонстративно лежит на журнальном столике.

Абсолютно пустой стол. Ваза, журналы, пульты сброшены на пол. И лишь мои противозачаточные находятся чётко по центру стола.

– Вернулся, – произносит Денис каким-то чужим голосом. – Но я смотрю, ты мне совсем не рада.

– Рада… просто… хоть бы предупредил… – мямлю я.

Он зло смеётся и кивает на мои таблетки.

– Зачем предупреждать? Чтобы ты продолжила свой обман, Ангелина?

Я вздрагиваю.

Не «Ангел», а «Ангелина». Плохой признак.

– Денис, никакого обмана. Это всего лишь предохранение, – пытаюсь говорить твёрдо, но голос предательски срывается и звучит жалко, виновато.

– Я знаю, что это, – рычит он и вдруг сминает в руке банку с пивом и пенный напиток фонтаном брызгает вверх и заливает обивку дивана.

Денис бросает жестянку об стену и поднимается.

Я вздрагиваю и невольно вжимаю голову в плечи.

Вот чёрт.

– Ты могла прямо сказать, что сейчас не готова к детям. Просто сказать, Ангелина. Сейчас я знаю, зачем ты ходила к доктору. Не для того, чтобы узнать, беременна ли ты. Знаю, что ты приняла после нашей близости препарат, не позволяющий забеременеть. И получила рецепт вот на это дерьмо!

Он хватает проклятые противозачаточные и тоже с ненавистью сминает в кулаке. Остервенело, швыряет куда-то в сторону.

ОТКУДА ОН УЗНАЛ?!

Гинеколог не могла сообщить ему об этом! Или могла? Думается мне, Денис может узнать, что угодно. Но, как же тогда врачебная тайна?

Или это Ольга растрепала? Не-е-ет, подруга бы мне тогда сказала.

В любом случае, он уже знает. И нет разницы, кто оказался источником.

– Денис, просто не оказалось удачного момента рассказать тебе. Я собиралась поговорить с тобой, когда ты вернёшься. И мне очень жаль, что ты вот так узнал… от других, а не от меня, – произношу уверенно и твёрдо. На моё счастье голос даже ни разу не дрогнул, хотя внутри всё застыло от страха, даже ужаса.

Мужчина подходит ко мне вплотную, я хочу сделать шаг назад, но не успеваю, он хватает меня за плечи и встряхивает, что я чуть не прикусываю себе язык.

* * *

– Почему? – рычит он мне в лицо и снова встряхивает. – Почему, Ангел? Я настолько тебе противен?

– Причём здесь это? – выдыхаю я едва слышно. Страх сжимает горло, и говорю с трудом. – Ты мне не противен. Просто я ещё не созрела для столь радикальных изменений в своей жизни. Вот и всё. И отпусти… Ты делаешь мне больно.

– Но ты ничего не сказала! – рычит он мне в лицо, бешено раздувая ноздри. Наконец, резко отпускает меня, делает шаг назад и нервно, как-то обречённо взъерошивает волосы. – Секреты и тайны не приводят ни к чему хорошему. Я прожил долгую жизнь и весьма насыщенную событиями. Запомни одну науку, Ангел: никогда не лги, никогда не скрывай что-то важное от тех, кто тебе дорог.

Подходит к дивану, хватает ремень, быстро, но рваными движениями надевает его.

Денис больше ничего не говорит, его лицо – суровое, гневное.

Не глядя на меня, идёт в прихожую. Слышу шорохи – обувается. Звон металла – хватает ключи.

Я даже не оборачиваюсь. Сжимаю руки в кулаки и ощущаю, как тело охватывает тремор. Внутри царапается зарождающая ярость.

Раздаётся громкий хлопок дверью, и я невольно вздрагиваю.

В глазах начинает щипать. Проклятые злые слёзы стекают по щекам, обжигают, будто не солёная вода, а кислота.

Я долго стою и таращусь в одну точку. Перед глазами всё плывёт от слёз. Не могу унять дрожь и разрастающуюся пустоту в груди. Но спустя минуту, две? Или вечность? Я делаю шаг, другой, дохожу до кресла и падаю в него.

Чувствую себя раздавленной и опустошённой.

Сижу сломанной куклой и тихонько плачу. Сколько проходит времени – не знаю. Да и плевать.

Делаю глубокий вдох и выдох.