Дао. Три сокровища. Беседы о «Дао Де Цзин» т. 2

Вы начали обедать, и обед еще не окончен, а вся их жизнь уже окончена, и они уже прожили то, что вы проживаете за семьдесят лет. Это очень компактная, спрессованная жизнь. Действительно, если вы можете прожить полную семидесятилетнюю жизнь в один час, проживать ее в семьдесят лет покажется тратой времени. Это человека следует назвать бедным человеком, а не муху. Муха кажется более разумной: она проживает всю жизнь за один час. Но вам для этого нужно семьдесят лет. Вы не так разумны, не так умны.

В один момент самоубийства вы выстрадаете весь ад; в один момент самадхи вы празднуете целый рай. Дело не во времени, потому что время имеет много пластов.

Самоубийство никогда не будет приятным, если оно будет совершено из-за фрустрации. Если это расцвет, если вы уже испытали в жизни все, достигли такого момента, когда жизни уже нечего вам предложить, когда вы уже все познали, тогда ваше обучение завершено, ваш тренинг окончен. Тогда это возможность, как сказано в науке Махавиры. Он позволяет, но я даже и тогда не позволю, потому что мне кажется: если вы действительно познали все, какой смысл в совершении самоубийства, почему вы не можете подождать? Что за спешка? Если вы так удовлетворены, к чему спешить покончить с собой? Почему вы не можете подождать? Если вы не можете ждать, вы не познали по крайней мере одну вещь — терпение.

Поэтому я не сторонник Махавиры. Людям, пытающимся совершить самоубийство, недостает терпения. Они будут выброшены назад в жизнь, потому что есть один грандиозный вопрос, требующий познания — терпение, ожидание. У них недостает этого качества, иначе что за спешка? Если вы стали просветленным к сорока годам, а должны умереть в семьдесят лет, разве вы не можете подождать еще тридцать лет? Что это за просветленность, если вы не можете этого подождать?

Ваши дела в напряженности, вы охвачены беспокойством. Вы не кажетесь по-настоящему счастливым и цветущим. Человек просветленного ума принимает жизнь и принимает смерть. Когда смерть приходит, он не просит ее подождать еще минуту; когда она не приходит, он не приглашает ее войти минутой раньше. Какой в этом смысл? Придет ли смерть сегодня или завтра, ему все равно. Такое терпение является последним цветением. И я думаю, что мнение Махавиры, может быть, смело, но оно не верно. Смелость не всегда права. Просто смелость, сама по себе, не права. Нет, здесь подразумевается большее, и оно должно быть понято.

«Совершение самоубийства — это лишь попытка убежать от жизни?»

Да.

«Есть ли какой-нибудь довод, почему не рекомендуется совершать самоубийство?»

Такого довода нет, но нет также и довода, почему рекомендуется совершать самоубийство. Жизнь иррациональна. Нет доводов для оправдания жизни, нет доводов для оправдания смерти. Жизнь — это не причинно-следственное явление, это тайна. Нет доводов жить, но это недостаточная причина, чтобы умереть. Нет доводов, чтобы умереть.

В таком случае как быть? Плыть. У вас нет доводов для иного пути, поэтому не выбирайте, откажитесь от выбора. Если вы выберете, вы будете выброшены назад снова и снова в полное колесо жизни и смерти. Если вы откажетесь от выбора, вы просто исчезнете из колеса жизни в космос. Это истинное самоубийство. Это настоящий феномен. Тогда вас не смогут принудить вернуться опять в материальный мир, в тело. Тогда вы будете жить в бестелесной жизни. Вот что означает мокша —полное освобождение.

Пятый вопрос:

«Я знаю, что рекомендуется не быть привязанным к чему-то. Сейчас я осуждаю себя за то, что купил прекрасный оранжевый материал вместо того чтобы иметь смелость ходить, как некоторые, в грязном тряпье.»

Так имейте по крайней мере смелость носить вещи из того прекрасного оранжевого материала. Я не против красоты, я не за тряпье, но я также не против тряпья. Если вам нравится тряпье, это ваше дело; если вы любите прекрасные вещи — это ваше дело. На этот счет можно оставаться совершенно свободным.

Но и в таких мелочах общество не позволяет вам полной свободы. Если бы решать должен был я, я бы дал полную свободу: хотите ходить голым, ходите. Если бы я имел право распоряжаться, то издал бы лишь один закон: нельзя вмешиваться в чужую свободу. Вот и все. Когда вы вмешиваетесь в чужую свободу, вы просто совершаете преступление. Если вы делаете что-то и если это больше никого не касается, вы должны иметь полную свободу.